Алексеева Е. П.

 

ДРЕВНЯЯ И СРЕДНЕВЕКОВАЯ ИСТОРИЯ КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕСИИ

 

Москва, 1971

стр. 118-122

(цитаты)

 

На раннесредневековых поселениях Карачаево-Черкесии в слоях VIII—IX и особенно X-—XIII вв. во множестве найдены обломки красноглиняных амфор. Часто среди прочих археологических находок, полученных с того или иного поселения, этот материал преобладает.

Амфоры обычно красноглиняные, тесто в изломе кирпично-красное, малиновое, очень редко желтовато-оранжевое. Поверхность их красная, розовая, кремовая, желтоватая. Горлышко узкое, довольно высокое, сужающееся кверху. Венчик в верхней части расположен в горизонтальной плоскости или скошен наружу. Ручка в сечении овальная, часто с наружным продольным ребром-выступом. Горлышко и тулово амфор желобчатое, часто стенки амфор не желобчатые, а покрыты врезанным линейным зональным орнаментом.

Материала VIII в. на Хумаринском городище пока не встречено. Керамика же IX в. имеется, так что, очевидно, амфору следует отнести к IX в. Кроме желобчатых на Хумаринском городище найдены в очень большом количестве обломки амфор с врезанным линейным орнаментом. Очень много фрагментов амфор — ручек и стенок с линейным орнаментом — обнаружено нами на Рим-Горе и других раннесредневековых поселениях Карачаево-Черкесии.

По-видимому, желобчатые амфоры — более ранние (VIII—IX вв.), а амфоры с зональным линейным врезанным орнаментом — более поздние. Обычно их обломки встречаются в слоях X—XIII вв.

Судя по обломкам, аналогии нашим амфорам имеются в памятниках VIII—XIII вв. Тамани, Крыма, Нижнего Дона, в частности в Саркеле — Белой Веже. Может быть, верхнекубанские амфоры частью изготовлялись на месте, например, на Хумаринском или Рим-Горском городищах. Однако пока доказательств местного производства амфор у нас нет. Вероятнее предположить, что в этих амфорах в верховья Кубани импортировалось вино и масло. Судя по аналогиям, найденные здесь амфоры могут быть крымского и таманского происхождения. На Тамани же, как показали исследования археологов, существовали мастерские по производству амфор.

В могильниках и на поселениях раннесредневекового времени найдены импортные стеклянные сосуды. Так, в могильнике Узун-Кол (VI—VII вв.) встречен рюмкообразный сосуд. Как полагает Н. П. Сорокина, рюмкообразные сосуды привозились с Ближнего Востока, очевидно из Сирии и Палестины50. В погребениях Гилячского могильника (IV—V вв.) найдены обломки бокалов или бальзамариев прозрачного желтовато-зеленоватого стекла. В одной из могил оказалась бутылка с граненым туловом из прозрачного бесцветного стекла.

Фрагменты стеклянных сосудов — бокалов, рюмок и др. — найдены в могильниках Мощевой балки, Сынла; катакомбном Рим-Горском; на поселениях Рим-Горском, Гилячском, Нижне-Архызском и др. Стекло тонкое, обычно прозрачное, желтоватого или зеленоватого цвета. В верховьях Кубани в большом количестве найдены стеклянные браслеты. На поселениях попадаются их обломки, а в погребениях — обычно и целые экземпляры. Как правило, браслеты в сечении круглые, треугольные, плоскоовальные и плоские (последние неширокие, шириной по 6—8 мм), с ребристой поверхностью. Изредка попадаются ложновитые, или, как их еще называют, рубчатые. Следов спайки не видно, чаще же место спайки декоративно оформлено — в виде овального или сердцевидного наплыва, треугольника или овального углубления. Преобладает синий и черный цвет, но встречается желтый, коричневый, зеленый, рубиновый.

Откуда привозились эти браслеты? В. В. Кропоткин считает гилячские браслеты предметом византийского импорта. Может быть, стеклянные браслеты попадали на Верхнюю Кубань из Тмутаракани?

Известно, что стеклянные браслеты, изготовленные в тмутараканских мастерских, вывозились за пределы Тмутаракани — в Херсонес и, возможно, в Саркел. Нет ничего невероятного в том, что они могли вывозиться и в глубинные районы Северного Кавказа, в частности в верховья Кубани.

Бусы в раннесредневековых комплексах Карачаево-Черкесии встречены самые различные — из стекла, пасты, глины, полудрагоценных камней (сердолика, янтаря, хрусталя, халцедона, гагата).

Вопрос о бусах подробно разработан в специальных исследованиях В. Б. Деопик (Ковалевской), поэтому здесь мы ограничимся несколькими краткими замечаниями. В комплексах V—VII вв. бусы как из полудрагоценных камней, так и стеклянные встречаются довольно часто. Еще больше бус в комплексах VIII—IX вв., причем преобладают стеклянные, из которых отметим очень характерные для аланской культуры VIII—IX вв. крупные бипирамидальные бусы из зеленоватого («бутылочного») стекла.

Из Византии, очевидно, поступали предметы христианского культа, такие, как иконка, найденная Нарышкиным в Северном зеленчукском храме; бронзовый литой «честной крест» с греческой надписью и датой 1067 г., там же обнаруженный В. А. Кузнецовым; кадильницы, омофоры и прочие вещи, встречавшиеся в погребениях и в культурном слое вокруг Сентинского и других храмов.

Среди раннесредневековых ювелирных изделий Карачаево-Черкесии особняком стоят предметы Зеленчукского клада — группа золотых украшений с драгоценными камнями: бляшки, перстни, серьги с длинной подвеской, шаровидные бубенцы, в том числе с эмалевыми розетками, и другие вещи. Как отмечалось, в состав этого клада входит альмандиновая печать с арабской надписью армянского царя Ашота I (855—891), тесно связанного с Арабским халифатом68. Трудно сказать, где именно изготовлены драгоценные предметы, входящие в состав Зеленчукского клада, но попали они на Зеленчук, очевидно, из Закавказья, возможно из Армении.

В числе нательных крестов, найденных в верховьях Кубани, имеются и кресты-складни, так называемые энколпионы XI—XII вв. Энколпионы обнаружены в церкви на городище Адиюх, в церкви № 6 Нижне-Архызского городища (2 экземпляра), в районе Карачаевска.

В. А. Кузнецов приписывает энколпионам древнерусское происхождение, Т. М. Минаева сопоставляет адиюхский энколпион с херсонесскими, но добавляет, что такие энколпионы весьма часто встречаются в развалинах древнерусских городов домонгольского периода, в слоях XI—XII вв.

Таким образом, есть все основания полагать, что верхнекубанские энколпионы являются изделиями древнерусских мастеров. Очень может быть, что энколпионы попали сюда из мастерских Киева.

Пряжку-сюльгаму X—XI вв., найденную на Кубинском городище, Т. М. Минаева сопоставляет с древнерусскими пряжками. «Не случайно, — замечает Т. М. Минаева, — время появления пряжки на Кубинском городище совпадает с образованием Тмутараканского княжества на Тамани и укреплением славянского населения на Нижнем Дону после похода Святослава на хазар (X в)».

Возможно, вещи древнерусского происхождения — кресты, некоторые украшения — попадали в верховья Кубани из Тмутаракани или через Тмутаракань.

Несколько замечаний о привозных тканях. Как отмечает Масуди, кашаки, то есть касоги, (в частности, их женщины) «одеваются в белое, в румскую парчу, в ярко-алую ткань (сиклатун) и в различные парчовые ткани, затканные золотом». Из этого отрывка мы можем заключить, что на Северо-Западный Кавказ попадали дорогие ткани иноземного происхождения, в частности, румская (византийская) парча.

Любопытно, что были обнаружены шелковые ткани местного происхождения, сделанные из привозного сырья и напоминающие привозные (главным образом согдийские) образцы. Некоторые из найденных в Мощевой балке тканей относятся к VII и даже VI в., есть ткани X—XI вв., но преобладают VIII—IX вв. В Хасауте есть ткани VII в., выделяется группа тканей X—XIII вв., но основная часть обнаруженных фрагментов, так же как и в Мощевой балке, относится к VIII—IX вв.

Находки столь большого количества дорогих тканей, по заключению А. А. Иерусалимской, говорят о накоплении богатств у значительного слоя местного населения.

Далее, они свидетельствуют о том, что через эти места проходил постоянно действующий торговый путь из Средней Азии в Византию, тот самый «шелковый путь», о существовании которого высказал предположение еще А. Н. Дьячков-Тарасов.

Согд, находившийся на «великом шелковом пути» из Китая на Запад, начиная с VI в. освоил собственное производство шелковых тканей и искал рынков сбыта. Этот рынок был найден в Византии, а путь к нему согдийские купцы проложили через Северный Кавказ, таким образом они оставляли в стороне территорию враждебного им Ирана. «Шелковый путь» шел по берегу Аральского моря, северному берегу Каспия с переправой через Волгу, затем по Северному Кавказу «до Алании», откуда по Даринской дороге (т. е. очевидно, через Марухский перевал) купцы переправлялись в Закавказье, в Апсилию и шли затем до Фазиса (Риона), Трапезунда и Константинополя.

Торговле согдийских купцов покровительствовали тюрки Западно-Тюркского каганата. Местное население, владея подступами к перевалам, по-видимому, взимало пошлину шелком с проходивших караванов. Но возможно, что местные жители и сами были втянуты в транзитную торговлю между Византией и Средней Азией.

Из изложенного видно, что торговую деятельность в верховьях Кубани вели согдийские и другие иноземные купцы. Известия об аланских купцах, действовавших на восточном побережье Черного моря и в Крыму, имеются и у более лоздних авторов.