Дома и крепости раннесредневековых касогов

 

1. Дома

 

Маркер эпохи — гнездовая застройка жилья. То есть поселения располагались не улицами, а кругами вокруг ставки вождя или главы рода. Все боеспособное население каждого гнезда представляло собой отдельное воинское подразделение.

Жили в круглых полуземлянках, углубленных на 0,5-1 м, площадью меньше 16 м, обмазанных глиной, угловые деревянные столбы. Открытый очаг с 4 кольями, обмазан глиной. Очаг мог быть в центре и в углу хаты.

Место у очага считалось самое престижное в помещении. На очаге висел на цепи казан с внутренними ушками. Деревянная входная дверь на петлях. Длинные входы-сени. Рядом с полуземлянками стояли юртообразные круглые жилища. Юрту собирали из деревянного каркаса и накрывали войлоком, который сами же и изготавливали из шерсти овец. Юрту можно было перевозить с места на место, в разобранном виде, на лошадях или арбах. Любопытно, под юрту тоже углубляли участок, как для полуземлянок. Юрты достались нам от булгар Великой Булгарии Кубрата. Погреба — большие ямы, плетень ямы обмазан глиной и обожжен. В ямах хранили сыпучие продукты, вот где мышам была райская жизнь. Вместо обмазанных глиной ям могли стоять закопанные громадные кувшины. Типоразмеров и стандартов не было, каждое жилье разное по форме и способу возведения. Неустойчивость строительных традиций — короткая этническая история и еще одно доказательство многонациональности наших степняков.

Найдена давильня винограда, то есть народ имел своих виноделов. Глинобитные стены. Железные гвозди. Камка — морская трава, использовавшаяся для устройства крыши. Трава, выбрасываемая морем во время прилива, просушивается солнцем и устилает всю береговую полосу залива. Ее особенность заключается в том, что она практически не гниет.

Степной канон жилища — турлук на каркасе, камышовая или соломенная крыша и открытый очаг. В городках каменные цоколи хат «елочкой» (opus spicatum). Косой крест-оберег выбивался на входе и воротах дома или юрты. Вдоль стен земляные или глиняные лавки, облицованные камнем или деревом. Дома, как правило, были двухкамерные, к ним примыкали дворики, огороженные стенами, аналогичными стенам домов. Угловые камни стен более крупные. На глиняной подмазке пола хаты иногда находят золу, возможно, новый пол прокаливали для крепости.

Маркер — очажные цепи. Слово «хата» древнеиранское, досталось нам в наследство от булгарских степняков. Внутри помещения вымазаны глиной, включая пол. Тандыры стояли. Мостовые шириной 3 метра в городках из битой керамики, костей животных и мелкого булыжника. Встречаются печи из сырцового кирпича и камня. Печи-каменки в полуземлянках и горшки с прахом в некрополях — вклад славян в общий котел появления южнорусского степняка. Иногда, несмотря на присутствие вполне благоустроенной печи, в центре пола помещался, следуя древней кочевой традиции, открытый тарелкообразный очажок, обмазанный глиной — это научный термин, так наши ученые называют тандыр. Тандыр лепили из глинобита, реже из самана и камня.

В раннесредневековой Таматархе существовали саманные печи с углублением в пол. Камень-ракушечник.

Основным типом жилища на верхне-кубанских поселениях была наземная постройка, хотя иногда встречались полуземлянки и землянки. Так, на Кубинском городище наряду с наземными жилищами обнаружена землянка, стены которой были обмазаны глиной и побелены. На Кубинском и Тамгацикском поселениях встречены каменные постройки, пол которых был ниже уровня материка, это остатки полуземлянок. Но возможно, это подвальное помещение обычных наземных построек. Стены построек (особенно на селищах), очевидно, были турлучные. Иногда турлучные постройки возводились на каменных фундаментах (например, на Тамгацикском поселении).

Упрощенная схема деления культуры на варианты подразумевала, что лесостепь была населена аланами, носителями катакомбной погребальной обрядности, а степь – праболгарами, с которыми исследователи долгое время связывали погребения по обряду трупоположения в простых грунтовых ямах, иначе называемые «зливкинским» типом погребений. Но носители обряда трупосожжения, касоги, внесли свои коррективы в эту стройную систему. У них мог быть турлук на плетневом каркасе, круглой или прямоугольной формы, и могла быть и булгарская юрта. Также как аланы, касоги не использовали в быту пифосов для хранения продуктов. Мог быть тандыр в хате, а могла стоять славянская печь.

В плане жилища были четырехугольные (как правило, прямоугольные).

Размеры жилищ обычно небольшие — 12—16 кв. м. Состояли чаще всего из одного помещения. Но встречались жилища из нескольких помещений, например, на городище Шпиль, поселении Тамгацик.

В жилищах имелись хозяйственные ямы, а иногда — погребки. Вдоль стен в некоторых случаях тянулись каменные нары и лежанки. В жилищах были печи и очаги. Интересно, что на печи одного из жилищ городища Адиюх найдена свалившаяся вытяжная труба из прутьев, обмазанных глиной, т. е. дымарь, обычный для горских построек вплоть до самого недавнего времени. Печи и очаги располагались, как правило, либо в углу, либо около одной из стен построек. Однако известны случаи, когда очаги находились посредине жилищ (например, на Гилячском и Адиюхском городищах). Освещались жилища глиняными светильниками, типа, найденного на городище Адиюх в виде стержня с расширенным основанием и блюдцеобразной верхней частью, в которой сделаны четыре круглых углубления для фитилей.

Рядом с жилищами иногда оказывались мощеные дорожки и мощеные дворики, различные хозяйственные постройки, помещения для содержания скота, погреба и т. п. Такие отдельные усадьбы и дворы в некоторых случаях имели ограды, сложенные из каменных брусков или из булыжника (Верхне-Архызское и Нижне-Тебердинское поселения).

Дома в Таматархе сооружались двух видов: 1 — однокомнатные небольшие, размером 3 × 3; 3 × 4 м; 2 — двухкомнатные («пятистенки»), значительно более крупные — общая площадь их доходила до 18–20 м2. Одна комната служила жилым помещением, вторая — хозяйственным.

По своему внешнему облику и функциональному назначению оба типа строений приближаются к домам провинциально-византийского типа, являясь одним из характерных признаков византинизации региона.

Так до VIII в. дома пятистенки в Северном Причерноморье неизвестны. И.А. Баранов связывает их появление с иконоборческой миграцией из Малой Азии, где аналогичные постройки известны с IV в. Все дома углублены в грунт: в вырытые котлованы вдоль стенок ставили каменные цоколи, на 0,2–0,3 м возвышавшиеся над котлованом.

Некоторые дома в цокольной части имели дверные проемы, расположенные, как правило, на уровне второго ряда кладки от ее подошвы.

В проемы вложены крупные, иногда хорошо обработанные каменные блоки, обрамленные ровно подогнанными, поставленными на ребро плитами. В порогах находились углубления для штырей, на которых вращались двери.

Печь располагалась в одном из углов (реже в центре) жилой комнаты. Печи почти квадратные в плане, сложены из сырцовых кирпичей, обмазанных глиной. Иногда печи целиком вылеплены из глины.

Глинобитный свод, с круглым отверстием вверху, опирался на столб из сырцовых кирпичей, поставленных в центр топки. Другая комната (передняя) была холодная. О наличии в домах окон, позволяют говорить редкие находки оконного стекла. (Чхаидзе В.Н. Таматарха. Раннесредневековый город на Таманском полуострове).

Летом же скот угоняли в горы на коши. Жилища этого поселения не отличались прочностью, строились наскоро и, по-видимому, часто переносились с места на место. Располагались они по площади поселения без всякого определенного плана. При них не было ни пристроек для скота, ни сооружений для хранения пищевых запасов, ни ям хозяйственного назначения.

Мы знаем, что на территории куреня или орды были постоянные зимовки и летовки, на которые ежегодно приходили курени или отдельные аилы. Даже от этих сезонных стойбищ должны остаться на поверхности какие-то слабо уловимые «следы пребывания» — обломки разбитой посуды, кости съеденных животных, разные потерянные мелкие вещи (ножики, наконечники стрел, шилья, пряслица, перстенек или серьга). От наземных легких юрт, естественно, никаких остатков не сохраняется. Если стойбище в конце второй стадии начинало превращаться в полуоседлое поселение, т. е. если на нем какая-то часть населения жила круглый год, то на поверхности мог уже понемногу накапливаться культурный слой, также насыщенный обломками посуды и костей. Жилища на таких зимниках сооружались более фундаментально и следы их археолог может обнаружить при раскопках.

Кроме того, рядом с зимниками, а возможно даже с летниками начинали возникать стационарные могильники (Плетнева С.А. Кочевники Средневековья).

Совсем другую картину — постепенного перехода от одной формы кочевания к другой — мы наблюдаем у болгар, оставшихся на территории приазовских степей после ухода оттуда Аспаруха и подчинения его брата Бат-бая хазарскому кагану. Поскольку письменных источников, по которым можно было бы проследить эти процессы, нет, все наши наблюдения и выводы основываются на археологических материалах. Кратко суммируем их. Прежде всего, толчок, который получили орды Батбая от хазар, сплотил их в единую этническую общность и заставил ряд орд начать откочевку на запад — в Крым и на север — в донские степи. Расселяясь, болгары делили новые земли между родами (куренями), аилами-кошами.

Планировка этих поселков, как правило, была «по кругу». Юртообразные жилища нередко уже довольно сильно углублялись в землю, а, следовательно, были явно стационарными (Плетнева С.А. Кочевники Средневековья).

Новые исследования и переосмысление старых данных позволяют утверждать, что салтовское население оказывало многовекторное позитивное воздействие на материальное производство, культуру и общее социально-экономическое состояние сопредельных славянских племен. Взаимное влияние со стороны славян было аналогичным, но не столь ярко выраженным. Процесс сотрудничества и взаимовлияния способствовал мирному сосуществованию, а на отдельных памятниках – и смешению разноэтничных групп населения. Это дает возможность говорить о начале складывания синкретичного по своей материальной и духовной культуре населения в зоне приграничных контактов славянского мира и многоэтничного населения каганата (Колода В.В. Контакты славянского мира и Хазарского каганата на Северском Донце: этнокультурный аспект).

С разгромом Великой Болгарии хазарами (660-668 г.) притеснения от последних могли испытать и славяне, как бывшие «союзники» болгар. Однако наступление каганата на славянские земли было отложено по причине проведения хазарами активных наступательных операций на южном (закавказском) направлении против арабов, где они действовали в союзе с Византией. В это же время (70-е гг. VІІ в. – середина VІІІ в.) происходит окончательное расселение восточных славян на Левобережье Днепра.

Можно сказать, что наиболее ранние контакты славян с населением степи и, возможно, Хазарского каганата относятся ко времени последней фаз. существования пеньковской культуры (летописных антов). Именно в пеньковских древностях мы видим отдельные черты материальной культуры кочевников, в частности, юртообразные (круглоплановые) жилища и украшения кочевнического круга. Это, в свою очередь, свидетельствует о смешанном характере населения и позитивном взаимоотношении в материальной и духовной сфере.

Тесные контакты пеньковской и салтовской культур наиболее показательно прослеживаются в бассейне Северского Донца и его притока – Оскола. Здесь выявлено немало поселений, на которых в культурных отложениях пеньковской культуры (VI–VII вв.) есть и салтовские артефакты, или же пеньковские комплексы (культурные остатки) перекрыты салтовскими наслоениями.

Причем ни каких следов разрушений, пожаров или иных последствий нападения нет. Дополнительным доказательством преимущественно мирного сосуществования степных народов и славян VI–VII вв. служит отсутствие защищенных поселений и городищ (Колода В.В. Контакты славянского мира и Хазарского каганата на Северском Донце: этнокультурный аспект).

Волынцевская археологическая культура, которая представляет ранний этап развития летописных северян имеет определенные отличия от роменской и датируется серединой VІІ – серединой VІІІ в. Ее памятники расположены преимущественно в Днепровском Левобережье. В обозначенном регионе, как на С. Донце, так и на Осколе, тоже наблюдается взаимодействие восточных славян – ранних северян и жителей Хазарского каганата. Одной из важных черт которого является наличие разноэтничного населения – славян и тюрко-алано-болгар. Это проявляется в различных традициях домостроительства. Отметим также, что значительное количество украшений и орудий земледельца, плотника, предметов быта имеет сугубо славянское происхождение, а немалое количество предметов вооружения, снаряжение коня, железные клепаные котлы и крючки для их подвешивания имеют южное степное или северокавказское происхождение (Колода В.В. Контакты славянского мира и Хазарского каганата на Северском Донце: этнокультурный аспект).

Укрепляя свои северо-западные границы путем создания военно-экономической базы для господства над славянами, центральная власть каганата переселяет на Оскол и С. Донец часть северокавказских алан.

Они становятся этнической основой лесостепного варианта салтовской культуры (середина VІІІ – середина Х в.) и создают густую сеть городищ на северо-западных рубежах каганата.

Кроме алан в создании новой группы памятников приняли участие пришлые группы болгарского и угорского населения, а также славяне и остатки ираноязычного населения, которое сохранилось здесь с предыдущей эпохи (племена ясов-ассов).

Таким образом, начиная с середины VІІІ в. смешанное многоэтническое население с аланской культурной доминантой стало соседями славян в Днепровском Левобережье и в Среднем Подонье городищ (Колода В.В. Контакты славянского мира и Хазарского каганата на Северском Донце: этнокультурный аспект).

Изменение в славяно-хазарских отношениях иллюстрируется изменением характера и топографии славянских памятников.

Вместо открытых поселений волынцевского времени появляются городища, занимающие мысы с ярко выраженными защитными свойствами.

Большинство таких городищ вообще не имеют соседних открытых синхронных поселений. Все это определенным образом согласовывается с древнерусским летописанием о «хазарской дани».

Характерной чертой традиционного аланского домостроительства является наличие каменных строений для горных районов и в западной части Кавказской Алании, а также господство заглубленных турлучных строений (плетеных и обмазанных глиной) – на равнинах и в восточной части Алании. Не менее традиционным был открытый (иногда обложенный рваным камнем) очаг в углу или близ одной из стен на глинобитном полу.

 Традиционное жилище разноэтничных кочевников Хазарии (болгары, угры, хазары, отдельные группы тюрок) – наземная округлая в плане юрта на легком жердяном каркасе, с открытым округлым или овальным очагом по центру. Очаг мог размещаться на уровне пола или же в тарелкообразном углублении.

Для восточных славян, соседствующих с каганатом, традиции домостроительства и отопительные устройства были иные. Это квадратные (реже – прямоугольные) заглубленные жилища со стенами срубной или каркасно-столбовой конструкции, которые оснащались печами нескольких типов: на основе вырезанного материкового глиняного останца, сводчатые глинобитные (иногда расположенные в угловой нише-подбое – у северян), сложенные из рваного камня (глиняных вальков, имитирующих камень – у северян), комбинированные из глины и камня. Внешне славянская печь имела вид куба (чаще – у боршевцев) или сводчатого сооружения (чаще – у северян); ее остатки в плане имели вид подковы (Колода В.В. Контакты славянского мира и Хазарского каганата на Северском Донце: этнокультурный аспект).

Анализ домостроительных традиций на Верхнем Салтове позволил определить, что отдельные жилища создавались с использованием восточнославянских традиций. У 66 % жилых сооружений стены имели каркасно-столбовую или срубную конструкцию; у 39 % жилищ, вероятно, имелись двухскатные крыши, в двух жилищах выявлены печи, низ которых был вырезан в материковом глиняном останце.

Славянским влиянием можно считать и открытые очаги, расположенные не на уровне пола, а на возвышениях (природные глиняные останцы или искусственные глиняные вымостки).

В этом приподнятом расположении открытого очага мы видим определенный шаг от традиций алан или кочевников в сторону «славянизированного» интерьера жилища. В 30 % жилищ Верхнего Салтова мы видим проявление нескольких славянских черт домостроительства и интерьера, а в одном из них эти черты сочетались и со славянским материалом заполнения (Колода В.В. Контакты славянского мира и Хазарского каганата на Северском Донце: этнокультурный аспект).

На салтовском селище Коробовы Хутора также выявлено ряд жилищ, сочетающих в себе черты домостроительства народов, входивших в Хазарию, и славян. Одно из них – юртообразное в плане, с печью на останце в нише, при создании которой использовался камень.