Гарданов В.К.
Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов 13-19 веков
Нальчик, 1974
3-часть
В книге собраны все известные авторы: Юлиан (около 1235 года), Шильтбергер (начало XV века), Барбаро (около 1432-1452 годов), Рубрук (около 1255 года), Интериано (вторая половина XV века), Дортелли д’ Аоколи (около 1624-1634 годов), Лукка (около 1634 года), Олеарий (1636 и 1638 годы), Шарден (1672 год), Ферран (1702 год), Мотрэ (1711 год), Гербер (1727-1728 годы), Главани (первая четверть XVIII века, до 1724 года), Кук (1740-е годы), Гюльденштедт (1770-1773 годы), Гмелин (1770-1774 годы). Рейнеггс (около 1789-1783 годов), Паллас (1793 год), Потоцкий (1798 год), Клапрот (1807-1808 годы), Тебу де Мариньи (1818-1824 годы), Лайэлл (1822 год), Бесс (1829 год), Бларамберг (1830-1840 годы), Дюбуа де Мошере (1833 год), Белл (1837-1839 годы), Лонгворт (1837 год), Кох (1842 год), Вагнер (1843-1846 годы).
Нас интересует, конечно же, древняя Кубань и окрестности.
* * *
Эмиддио Дортелли Д ’ Асколи
(Конец XVI в. — XVII в.)
Они (татары. — Ред.) также воздерживаются ходить в Чиркасию, потому что там очень воинственный народ. Хан отправляется туда лишь в том случае, когда какой-нибудь знатный черкес позовет его на помощь, дабы мстить врагу своему, другому могучему князю. Надеюсь тоже, что московы, которые в настоящее время не воюют ни с кем, примут меры против татар, ибо московский государь весьма могуществен.
Чиркасия разделена между многими владельцами, ими называемыми — бей. Они более склонны к междоусобицам, чем христианские владетели, и постоянно воюют из-за краж, так что иной отец не всегда безопасен от сына своего или брата; враждуя по поводу судебных приговоров и убийств, что у них случается ежедневно, а иногда из-за вопросов чести, они дерутся без пощады. Всякий, кому не хватает сил собственных подданных, обращается за помощью к дружественному владельцу; дело доходит до того, что один из противников одерживает верх над другим. Этот последний, чувствуя себя оскорбленным, призывает на помощь хана, обещая ему 200 или 300 рабов. Хан более чем охотно пользуется случаем и тотчас собирает 40 или 50 тысяч воинов, с которыми идет к позвавшему владельцу.
Тогда другой противник, видя, что ему приходится плохо, начинает обдумывать свои обстоятельства и для лучшего исхода решает сойтись с ханом на стольких-то невольниках; затем при посредстве того же хана обе стороны заключают мир. Правда, говорят, что когда двое ссорятся, третий радуется, иначе татарину было бы мало выгоды от черкесов, хотя он и следить за ними, особенно если бы между ними царило согласие, тем более, что они очень воинственны и у них густейшие леса и крутые горы. Но теперь чиркасы тоже огляделись, прошло уже много лет, как они перестали звать хана.
Чиркасы гордятся благородством крови, а турок оказывает им великое уважение, называя их черкес спага, значащим благородный, конный воин. Действительно, чиркасская знать, даже когда ради забавы посещает близких соседей, появляется всегда верхом, в кольчугах и шишаках, с украшениями в виде розеток из золоченого серебра. Их кони очень красивы и легки, крупных размеров, но притом стройны, равно как и сами всадники стройны, изящны и тонки в поясе; у них кровь алая, благородная, глаза черные, брови дугой, особенно у женщин, которым, я думаю, можно отдать предпочтение перед всеми другими женщинами в мире.
Замужние прикрепляют к задней части головы как бы другую, набитую материями, так что они ходят словно с двумя головами. Девицы носят шапочки и распускают волосы. Одежда всех мужчин красного цвета, другого они не знают. Носят они верхнее платье до колен, рукава его сверху широки, снизу обтянуты и разрезаны или открыты вдоль, как у испанцев или французов. Чулки носят в обтяжку; башмаки узкие с одним швом спереди, без всяких украшений, и никоим образом не могут ни растягиваться, ни распускаться, они точно приклеены к ногам и придают изящество походке. Плащ из цельного куска материи, узкий около ворота, а внизу широкий, так что едва обрисовывает стан; им запахиваются со стороны ветра или дождя, но вообще носят на левом плече, освобождая правую руку, чтобы можно было сражаться; их шапки черные, без полей, с длинными волосами, как у наззарен.
Чиркасы очень вежливы в обращении. Беседуя с особами высокого звания, всегда держат шапку в руке; входя и выходя шаркают правой ногой подобно придворным. Они любят принимать приезжих в своих домах, так что, если случится гость, будь то знатный или купец, то хозяин оказывает ему всякую ласку и почесть. Его дочери, будь они самые благородные и красивые девушки, не только не прячутся от гостя, но целуют ему руку и заботятся о чистке его платья, а если оно где-нибудь прорвано, то починяют его как можно лучше; они мастерицы по части шитья и по всем хозяйственным делам. Пока гость ест, хозяин дома прислуживает за его столом и притом с непокрытой головой, если гость из почетных, а сам садится лишь по просьбе гостя. Все пьют за здоровье приезжего, начиная с хозяина; за ним жена, сыновья и дочери, причем все становятся на колени с непокрытыми головами, а женщины пьют прикладывая левую руку к голове, в знак доброго пожелания. Вина у них нет, потому что там виноград не произрастает, но есть дикая лоза, указывающая на возможность его добывания; зато пьют мольцо, приготовленное из меда, которого очень много. Делают даже водку из зерна и другой напиток, называемый боза, отвар обдирного проса, разбавленный водою. Пока гость находится в доме хозяина, его вещи, даже не запертые, тщательно охраняются; но лишь только он пустится в путь по Чиркасии, не будучи сопровождаем лицами известными, то может быть уверен, что не только его пожитки перейдут в чужие руки, но и ему самому будет угрожать опасность попасться в рабство, быть отвезенным в дальние страны и там проданным. Обыкновенно же хозяин дает гостю охрану.
В Чиркасии зерновой хлеб не употребляется, хотя зерно и сеется; но взамен хлеба едят густо сваренное в котле просо, без соли, и называют его паста. Она делится на куски, которые подаются к трапезе. В Тумруке, на расстоянии доброго дня пути внутри Чиркасии, мне пришлось питаться им целых восемь дней, и оно мне показалось очень безвкусным.
В случае возвращения в тот город, где уже был прежде, путник избегает останавливаться у нового хозяина, хотя бы и был раньше к тому приглашен, так как прежний хозяин счел бы себя обиженным тем, что ему показывают, будто он дурно принимал гостя; итак, приезжий обязан вернуться в прежний дом, но ему дозволено принимать приглашения на трапезу и в другие дома.
Благородный чиркас роднится лишь с благородным и равным себе лицом, тщательно избегая уронить свое звание; касательно чести чиркасы щепетильнее итальянцев. Отцам и братьям намеченных девушек молодые чиркасы дают в приданое некоторое количество коней, кольчуг, красивых мечей, платьев, серебряных чаш, смотря по тому, сколько они потребуют того или другого. Деньги давать не принято, даже среди купцов, но существует обмен вещей; в Чиркасии много прекрасных мехов и за них отцы и братья уступают дочь или сестру, с тою лишь одеждою, которую она имеет на себе. До замужества девушки бывают на обедах, на празднествах, где играют, поют и пляшут. Чиркасы очень веселый народ; они пляшут всегда на носках, что весьма трудно, но зато красиво. По выходе замуж женщины долгое время, иногда годами, не показываются ни теще, ни деверям, ни близким родственникам, живя отдельно от них, хотя бы в одном и том же доме, а при случайной встрече они отворачиваются и склоняют лицо, дабы не видеть их.
По истечении этого времени молодую женщину угощают обедом и дарят ей хорошее платье или шубу, или же что другое, по ее вкусу, предварительно узнав, чем бы ей угодить. Затем ее принимают в дом с поцелуями и добрыми пожеланиями; тогда у нее быть может уже двое или трое детей. Начиная с этого дня, молодая супруга имеет право ходить туда в любое время и есть вместе со всеми, но в присутствии тестя ей не разрешено говорить или отвечать другим, даже мужу; она может объясняться лишь знаками. Это продолжается один год.
После чего тесть дает ей второй обед и делает второй, меньший подарок, и она приобретает право говорить по мере надобности.
* * *
