* * *

Буква «Z» еще в VIII веке использовалась как оберег на топориках касогов Хазарии.

 * * *

Кочкаров У. Ю. 

Боевые топоры Северо-Западного Предкавказья VIII-XIV вв.

(отрывок)

Топорики этого подтипа, как и топорики предыдущих типов, были специализированным оружием воина-профессионала. В изучаемой серии особого внимания заслуживает топорик, происходящий из погребения могильника Дюрсо близ Новороссийска. Могильник, как известно, разделен на четыре хронологические группы. Наш топорик найден в погребении четвертой группы VIII-IX вв. (погребения по обряду кремации). Весь обушок и обе щековицы топорика орнаментированы зигзагообразными линиями. Такие зигзаги, изображенные на предметах вооружения, по мнению ученых, с глубокой древности являлись символом молнии, бога молнии и тому подобное. Зигзаги, изображенные на лезвии вдоль режущего края вершинами к режущей кромке лезвия, как бы символизировали направление удара, были направлены на врага. В данном случае они изображены не вдоль режущего края лезвия, а по боковым его сторонам. Топоры, как мы знаем, участвовали в магических обрядовых действиях, связанных с заклинаниями, служили оберегами, имели сакральное значение. Зигзаги, символизировавшие молнию, которая несет разрушение, горе, смерть тем, против кого она направлена, в нашем случае как бы отводили от хозяина топорика эти напасти. То, что эти знаки несут в себе какое-то заговорно-заклинательные воздействие, по-моему, вполне вероятно. В любом случае, они являются первыми известными символами на подобном оружии изучаемой территории...

Орнаментированные топорики, по мнению ученых, служили, знаками власти и входили в набор рыцарского вооружения. 

* * *

Ссылка на полный текст

 

Гарданов В.К.

Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов 13-19 веков

Нальчик, 1974

2-часть

В книге собраны все известные авторы: Юлиан (около 1235 года), Шильтбергер (начало XV века), Барбаро (около 1432-1452 годов), Рубрук (около 1255 года), Интериано (вторая половина XV века), Дортелли д’ Аоколи (около 1624-1634 годов), Лукка (около 1634 года), Олеарий (1636 и 1638 годы), Шарден (1672 год), Ферран (1702 год), Мотрэ (1711 год), Гербер (1727-1728 годы), Главани (первая четверть XVIII века, до 1724 года), Кук (1740-е годы), Гюльденштедт (1770-1773 годы), Гмелин (1770-1774 годы). Рейнеггс (около 1789-1783 годов), Паллас (1793 год), Потоцкий (1798 год), Клапрот (1807-1808 годы), Тебу де Мариньи (1818-1824 годы), Лайэлл (1822 год), Бесс (1829 год), Бларамберг (1830-1840 годы), Дюбуа де Мошере (1833 год), Белл (1837-1839 годы), Лонгворт (1837 год), Кох (1842 год), Вагнер (1843-1846 годы).

Нас интересует, конечно же, древняя Кубань и окрестности.

* * *

Путешествия Ивана Шильтбергера по Европе, Азии и Африке с 1394 года по 1427 год

По крайней мере грозный сын, Джучи, действительно, до вторжения своего в Россию отправил своего полководца Субудая в землю асов, с которыми он уже свел знакомство в 1221 году, а также в Болгарию.

Даже тогда, когда река, при которой лежал затопленный монголами город Ориас, называемая была Дон, как сказано в нескольких рукописях, это видимое противоречие объяснилось бы тем, что аланы, из коих состояла часть горожан, к главной реке, принимающей в их собственном отечестве притоки Ара-дон (бешеная река), Урс-дон (белая река) и другие, могли применить наименование Дон, подобно тому, как турецкие их сограждане эту же реку могли означать нарицательным именем Этиль или Итиль.

Северо-восточный берег Черного моря Шильтбергером назван по имени черкес пли черкас, под которым этот народ уже является, у Плано Карпини, Абул-Феды, Барбаро и других. В старину черкесы более были известны под именем казаков или зихов, составлявших две ветви одного и того же народа. В пользу тождества зихов с казаками или черкесами ссылаются обыкновенно на свидетельство Георгия Интериария, посетившего их край в 1502 году.

Во времена императора Константина Багрянородного их область простиралась вдоль по берегу Черного моря, на протяжении 300 миль, от реки Укрух, отделявшей их от Таматаркн, до реки Никопсис, где начиналась Абасгия, или земля абхазов, обитавших также на протяжении 300 миль от сказанной реки и соименного ей города до Сотериополя.

Река Укрух — явно Кубань, образующая двумя рукавами своими остров Тамань, на котором лежала Таматарха или наша Тмуторокань.

Земля черкесов, также при Черном море, населенная христианами, исповедующими греческую веру; тем не менее они злые люди, продающие язычникам собственных детей своих и тех, которых они крадут у других; они также занимаются разбоями и говорят особенным языком. У них есть обычай класть убитых молнией в гроб, который потом вешают на высокое дерево. После того приходят соседи, принося с собою кушанья и напитки, и начинают плясать и веселиться, режут быков и баранов и раздают большую часть мяса бедным. Это они делают в течение трех дней и повторяют то же самое каждый год, пока трупы совершенно не истлеют, воображая, что человек, пораженный молнией, должен быть святой.

По всей вероятности, нынешняя долина Шапсухская орошалась рекой Никопсисом Константина, тогда как соименный ей город мог находиться в пяти морских милях южнее, где сохранились развалины. Здесь поэтому находился также лежащий между Абхазиею и Зихиею город Никофсия, где по грузинской летописи спутник Андрея Первозванного, апостол Симон скончался и был предан земле.

По Гюльденштедту, абхазы и черкесы говорят двумя диалектами одного и того же языка; первые приняли святое крещение около 550 года стараниями императора Юстиниана; зихи же еще гораздо прежде обратились к христианству, коего следы доныне между ними сохранились, так как они впоследствии, только чтобы угодить туркам, решились принять их учение.

Иосафат Барбаро

(Родился в начале XV века — умер в 1493 году)

В XII главе Барбаро, характеризуя религию алан, пишет: «Все они, равно как и черкесы, исповедуют греческую веру». Замечание Барбаро о том, что черкесы в его время (первая половина XV века) еще исповедовали христианство и не знали мусульманства, подтверждает для второй половины XV века Интериано.

Отправившись из Таны по берегу Забакского моря, прибыл я после трехдневного пути в страну, называемую Кремух. Ею управляет государь по имени Биберди, т. е. «богом данный», сын Кертибея, т. е. «истинного властителя». Владения его состоят из нескольких селений, могущих в случае нужды выставить до 2000 всадников, и изобилуют лесами и плодоносными равнинами, орошаемыми множеством рек. Знатнейшие жители страны живут хищничеством и 'преимущественно грабежом караванов, от времени до времени здесь .проходящими. Они имеют прекрасных лошадей, отличаются мужеством и лукавством и лицом весьма сходны с итальянцами. Земля их изобилует хлебом, скотом и медом; но зато в ней нет вовсе вина. За Кремухом обитают разные народы, в недальнем расстоянии один от другой), как то киппики, татакозцы, собайцы, кавертейцы и ас или аланы…

Джорджио Интериано

Быт и страна зихов, именуемых черкесами.

Достопримечательное повествование

(Вторая половина XV — начало XVI века)

Зихи — называемые так на языках: простонародном итальянском, греческом и латинском, татарами же и турками именуемые черкесы, сами себя называют — «адига». Они живут [на пространстве] от реки Таны до Азии по всему тому морскому побережью, которое лежит по направлению к Босфору Киммерийскому, ныне называемому проливом Святого Иоанна и проливом Забакского моря, иначе — моря Таны, в древности [называвшегося] Меотийским болотом, и далее за проливом по берегу моря вплоть до мыса Бусси и реки Фазиса и здесь граничит с Абхазией, то есть частью Колхиды.

А все их побережье, включая сюда вышеназванное болото и [пространство] вне его — составляет около пятисот миль. Через всю же их землю на восток можно проехать самое большее за восемь дней.

Живут они деревнями и во всей стране нет [ни одного] города или укрепленного стенами места, а их самое большое и лучшее поселение — это небольшая долина в глубине страны, называемая Кромук, имеющая лучшее местоположение и более других населенная.

Со стороны суши граничат они со скифами, то есть татарами.

Язык их трудный — отличающийся от языка соседних народов и сильно гортанный.

Они исповедуют христианскую религию и имеют священников по греческому обряду. Крещение же принимают лишь по достижении восьмилетнего возраста, и крестят у них по нескольку человек зараз простым окроплением святой водой, причем священник произносит краткое благословение. Знатные не входят в храм до шестидесятилетнего возраста, ибо, живя, как и все они, грабежом, считают это недопустимым, дабы не осквернять церкви, по прошествии же этого срока, или около того времени, они оставляют грабеж и тогда начинают посещать богослужение, которое в молодости слушают не иначе, как у дверей церкви и не слезая с коня.

Женщины у них разрешаются от бремени на соломе, желая, чтобы она служила первым ложем новорожденному, и затем несут его к реке и там купают, не обращая внимания на мороз и холод, весьма обычные в тех краях. Новорожденному дают имя того, кто первым из посторонних войдет в дом после родов, и если это — грек, латинянин или вообще носит иностранное имя, то всегда прибавляют к этому имени [окончание] «ук»; например — Петро — Петрук, Пауло— Паулук и т. д.

Они не имеют письменности и не пользуются никаким алфавитом — ни собственным, ни иностранным. Священники у них служат по-своему, [употребляя] греческие слова и начертания, не понимая их смысла. Когда же случается им писать кому-нибудь, хотя это бывает очень редко, то большею частью пользуются услугами евреев и еврейскими письменами, но чаще передают друг другу вести на словах, через посланцев. Есть среди «их знатные и вассалы и сервы, или рабы. Знатные пользуются среди прочих большим почетом и значительную часть времени проводят на коне. Они не терпят, чтобы их подданные держали лошадей, и если случится вассалу вырастить как-нибудь жеребенка, то как только он станет большим, его отнимет дворянин и дает ему взамен быков, присовокупляя такие слова: «Вот это, а не конь, больше подходит для тебя».

Между знатными есть много таких, которые имеют вассалов, и все живут без какой-либо зависимости друг от друга и не желают признавать над собою никакого владыки, кроме господа бога, и нет у них ни судей, ни каких-либо писаных законов. Сила или смекалка, либо третейский суд разрешает споры между ними.

У знатных нередко бывает, что родичи убивают один другого вместе с большею частью братьев. И лишь только один из братьев умрет, другой на следующую же ночь берет жену покойного, свою сноху, ибо позволяется у них иметь даже несколько жен, которые все считаются законными.

Лишь только сыну знатного исполнится два или три года, его отдают на попечение одному из слуг, и тот ежедневно его возит с собою на коне с маленьким луком в руках, и как завидит курицу или [другую] птицу, а не то свинью или другое животное, то учит его стрелять, а затем, когда он станет побольше, он и сам охотится за этою живностью в своих же собственных владениях, и подданный не смеет чинить ему никаких препятствий. Сделавшись же взрослыми мужчинами, они проводят свою жизнь в постоянной охоте на диких зверей, но более всего охотятся за домашними [животными] и даже за людьми.

* * *

Ссылкана источник

 

Гарданов В.К.

Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов 13-19 веков

Нальчик, 1974

 

В книге собраны все известные авторы: Юлиан (около 1235 года), Шильтбергер (начало XV века), Барбаро (около 1432-1452 годов), Рубрук (около 1255 года), Интериано (вторая половина XV века), Дортелли д’ Аоколи (около 1624-1634 годов), Лукка (около 1634 года), Олеарий (1636 и 1638 годы), Шарден (1672 год), Ферран (1702 год), Мотрэ (1711 год), Гербер (1727-1728 годы), Главани (первая четверть XVIII века, до 1724 года), Кук (1740-е годы), Гюльденштедт (1770-1773 годы), Гмелин (1770-1774 годы). Рейнеггс (около 1789-1783 годов), Паллас (1793 год), Потоцкий (1798 год), Клапрот (1807-1808 годы), Тебу де Мариньи (1818-1824 годы), Лайэлл (1822 год), Бесс (1829 год), Бларамберг (1830-1840 годы), Дюбуа де Мошере (1833 год), Белл (1837-1839 годы), Лонгворт (1837 год), Кох (1842 год), Вагнер (1843-1846 годы).

Нас интересует, конечно же, древняя Кубань и окрестности.

Повествование венгерских миссионеров о путешествии в Восточную Европу в 30-х годах 13 века

Выйдя там на море, они через 33 дня прибыли в страну, что зовется Сихия, в город, что именуется Матрика, где вождь и народ называют себя христианами, имея греческое писание и греческих священников.

Государь там, говорят, имеет сто жен. Все мужчины наголо бреют .головы и тщательно растят бороды, «роме знатных людей, которые, в знак знатности, оставляют над левым ухом немного волос, выбривая всю остальную голову.

Отправившись оттуда дальше, по совету и с помощью вышесказанной госпожи, они в течение 13 дней прошли через пустыню, где не нашли ни людей, ни домов. Тут пришли они в страну, что называется Аланией, где живут вместе христиане и язычники. Сколько [там] селений, столько и вождей, и ни один из них не имеет подчиненного отношения к другому. Там постоянно идет война вождя против вождя, села против села. Во время пахоты все люди одного селения при оружии вместе идут на поле, вместе также и жнут, и так делают по всему пространству той земли; и если есть у них какая-либо надобность вне селения, добыча ли леса или другая работа, то они равным образом идут все и при оружии.

И всю неделю не могут никоим образом в малом числе выйти из своих селений за чем бы то ни было без личной опасности, за исключением единственно воскресного дня с утра до вечера; этот день так у них чтится, что тогда всякий, сколько бы зла он ни сделал и сколько бы противников ни имел, в безопасности может, невооруженный или в оружии ходить даже среди тех, у кого родителей убил или кому причинил иной вред.

А если кто из них по какому-либо случаю убивает человека, то за это не получает ни кары, ни благословения; у них человекоубийство не считается ни за что. Кресту оказывают такое почтение, что бедные люди, местные или пришлые, кто не может иметь многочисленных спутников при себе, во всякое время безопасно ходят и среди христиан и среди язычников, если водрузят на копье со знаменем хоть какой-нибудь крест и будут нести, подняв кверху.

Вильгельм Рубрук — францисканский монах, отправленный в 1253 году королем Людовиком IX послом в Монголию и описавший затем свое путешествие туда в сочинении, известном под названием «Путешествие в восточные страны».

Известие о своем назначении на этот ответственный и трудный пост Рубрук получил в то время, когда он находился в Палестине, в городе Акконе. Прибыв в Константинополь, Рубрук отсюда в мае 1253 года отправился на корабле в Солдайю (нынешний Судак на южном берегу Крыма), бывшую тогда главным портом в Крыму. Здесь он пробыл с 21 мая до начала июня, готовясь к дальнейшему пути. Из Солдайи Рубрук выехал около 1 июня и на третий день пути уже встретился в крымских степях с татарами. «Когда я вступил в их среду,— пишет Рубрук,— мне совершенно представилось, будто я попал в какой-то другой мир. Как могу, опишу вам их жизнь и обычаи». И действительно, описание жизни и быта татаро-монголов составляет главное содержание сочинения Рубрука.

На шестой день пути, то есть 6 июня 1253 года, Рубрук встретился с аланами, «которые именуются там аас». Они принесли Рубруку и его спутникам вареного мяса, «прося покушать их пищу и помолиться за одного усопшего их». Но Рубрук объяснил им, что накануне такого праздника есть мяса нельзя. Аланы, по словам Рубрука, «очень обрадовались», что им было разъяснено значение этого христианского праздника, «так как не знали ничего, имеющего отношение к христианскому обряду, за исключением имени Христа». Это утверждение Рубрука, однако, находится в противоречии с тем, что он написал об аланах несколькими строчками выше: они «христиане по греческому обряду, имеющие греческие письмена и греческих священников. Однако они не схизматики, подобно грекам, но чтут всякого христианина». Встреча с аланами произошла еще в пределах Крыма, так как спустя лишь несколько дней перехода Рубрук добрался до Перекопского перешейка, соединявшего Крымский полуостров с материком, «с того места,— пишет Рубрук,— как говорили, нам надлежало странствовать 15 дней, не встречая никаких людей».

Продолжая ехать на восток, имея с юга Азовское море, а к северу «большую степь», в которой «прежде пасли свои стада команы» (кипчаки-половцы), Рубрук «не за много дней до праздника блаженной Марии Магдалины» (отмечавшегося 22 июля) достиг реки Танаида (Дона). Переправившись через Дон, Рубрук направился к Волге (Этилю). 31 июля Рубрук прибыл в лагерь Сартаха, находившийся в трех днях пути от Волги. Сартах отправил их к своему отцу Бату (Батыю), ставка которого находилась на восточном берегу Волги. Бату в свою очередь направил Рубрука к великому хану Манту (Мункэ) — в столицу монгольской империи Каракум.

О стране Сартаха и ее народах

...Итак эти две реки, Танаид и Этилия, отстоят друг от друга в направлении к северным странам, через которые мы проезжали, только на десять дневных переходов, а к югу они очень удалены друг от друга. Именно Танаид впадает в море Понта, а Этилия образует вышеназванное море или озеро, вместе со многими другими реками, которые впадают в него из Персии. К югу у нас были величайшие горы, на которых живут по бокам, в направлении к пустыне, черкесы и аланы, или аас, которые исповедуют христианскую веру и все еще борются против татар.

За ними вблизи моря или озёра Этилии находятся некие саррацины, именуемые лесгами, которые равным образом не подчинены [татарам]. За ними находятся Железные Ворота, которые соорудил Александр для преграждения варварским племенам входа в Персию…

Что касается до Сартаха, то я не знаю, верует ли он во Христа или нет. Знаю только то, что христианином он не хочет называться, а скорее, как мне кажется, осмеивает христиан.

Именно он живет на пути христиан, то есть русских, валахов, булгаров Малой Булгарии, солдайнов, керкисов и аланов, которые все проезжают через его область, когда едут ко двору отца его, привозя ему подарки; отсюда он тем более ценит христиан.

* * *

Ссылка на источник

 

Tенгрианский календарь

2-я часть

В Российской империи этот календарь был известен всем кочевым тюрко-монгольским народам, части народов Кавказа, а также тунгусо-манчжурским народам Сибири. 

 

В советской науке второй половины ХХ века среди исследователей животного календаря утвердилась единая точка зрения относительно его создателей. Это – кочевники Центральной Азии, а не китайцы. Создателями календаря являются тюрки, и от них он перешел к китайцам. О тенгрианском календаре упоминает Махмуд Кашгари в «Дивани лугат ат тюрк», сочинении ХI века.

Кочевники использовали этот сложный календарь, чтобы выжить в суровых и изменчивых условиях резко континентального климата Центральной Азии.

Он был необходимой основой, регулирующей хозяйственно-экономическую, политическую, духовную и культурную жизнь, а также ритм личной жизни индивида – словом, все стороны жизни кочевого общества.

В Тюркском каганате (VI-VIII вв. н. э.) тенгрианство было государственной религией, в которой главенствующее положение занимали «три божества Тенгри (тюрк. Небо), Умай, Ыдук Иер-Суб (Священная Земля-Вода)». Письменные памятники древнетюркской эпохи, в которых каганы объявляют себя поставленными над людьми самим Тенгри, а даты их военных походов, кончин и возведения памятников обозначены по животному календарю, демонстрируют это единство государства, религии и календаря самым наглядным образом.

Каковы бы ни были различия между Великими религиями, всем им свойственен один общий признак – наличие собственного календаря. Каждая из них широко распространялась в мире, и самым точным признаком присутствия новой религии было внедрение в повседневную жизнь общества ее календаря. Распространяясь, каждая из религий меняла мировоззрение и жизнь людей, и календарь всегда был одним из действенных инструментов этих изменений.

Каботажное плавание вдоль берегов уже дало древним финикийским мореходам такие знания, которые легли в основу европейской астрономии. Но перекочевки, совершаемые номадами, требовали не меньших знаний, чем морские плавания. Их путешествия по длительности (в пространстве и времени) во много раз превосходили морские маршруты современников. Проходя за год тысячи и тысячи километров по океану трав на степных просторах Евразии, они пересекали по несколько ландшафтных и климатических зон, когда вокруг менялось все – времена года, пейзажи, животный и растительный мир, цвет воздуха и вкус воды. В пути рождались и подрастали дети, мужали юноши, уходили старики... И в этом движущемся мире единственными устойчивыми знаками, по которым можно было сверять путь, были звезды.

Необходима была система, позволяющая предвидеть эти коварные изменения климата. И она должна была работать на много лет вперед, не меньше того срока, за который молодняк любого из четырех видов скота, который разводили кочевники (лошади, овцы, коровы, верблюды), успел бы вырасти и дать приплод. Этой системой и стал тенгрианский календарь.

В своей родной кочевой среде мушель – это солнечно-юпитерный календарь, Новый год по нему всегда наступает в одно и то же время, – в Великий день земли и народа, в день весеннего равноденствия.

Трудно поверить, что китайскую аристократию, которую на столетия захватывала страсть к одежде, музыке, юртам кочевников не увлек и такой фантастический календарь, который непременно должны были веками насаждать сверху целые династии кочевых правителей.

Они просидели на китайских тронах гораздо дольше, чем в Болгарии, и оставили мушель в этой стране навсегда, внедрив так прочно, что животные-символы стали характерным атрибутом китайской культуры.

Согласно современной науке, циклический календарь существует не менее трех, четырех, пяти тысяч лет. Мы предполагаем, что его возраст намного больше.

Известно, что в средние века, когда у монголов Новый год приходился на день осеннего равноденствия, Хубилай, внук Чингисхана, став правителем покоренных монголами провинций Китая в 1267 г., перенес начало Нового года на первое весеннее новолуние.

Верблюд, объединяющий всех животных календаря, является в культуре тенгрианских народов символом не только Космоса, но и Хроноса, а распространенная у тюркских народов легенда о разлуке верблюдицы с верблюжонком, сопровождаемая инструментальными мелодиями-плачами, есть устойчивый символ разрыва временных связей и нарушения миропорядка.

В мифе и сказке и, соответственно, в календаре присутствуют животные дикие (мышь, барс, волк, змея), промысловые (кабан, заяц, птица) и доместифицированные (верблюд, корова, лошадь, овца, собака), т. е. объекты охотничьего и скотоводческого хозяйственных типов центрально-азиатской фауны.

В казахской орнаментике, более поздней по сравнению с сакской, вероятно существовало табу на изображение зайца как символа самого несчастливого года, а символ-мотив кабан-доныз под влиянием ислама был или переименован, или заменен. Известно, что в Золотой Орде изображение свиньи заменяли изображением слона... в связи с мусульманством.

Время тенгрианского календаря не имеет ни начала, ни конца, его концы – это всегда начала новых циклов. Строго говоря, в этом календаре невозможно однозначно определить Первый год. Начало круга мушеля с года мыши – это конвенциональный вариант тюркских народов, у калмыков первый год – год барса. Вместе с тем, у каждого тенгрианца есть личный мушель, начинающийся в год его рождения. Рожденный в год барса считает свои круги от года барса до барса. В традиционной культуре счет времени жизни по личному мушелю делал абсолютно бессмысленной единую всеобщую нумерацию годов.

Время на Земле никогда не рождалось и никогда не умрет, и никак не может быть прервано или хотя бы изменено каким-либо земным событием. Земная история слишком ничтожна, чтобы влиять на его ход. Наоборот, она сама, земная история, подчиняется круговому течению Божественного Космического Времени, чему свидетельство – повторы исторических событий.

Части времени дня тоже поделены на малый животный цикл. Годовой цикл из 12 месяцев мыслился средним животным циклом. А последовательность 12-ти лет образует большой животный цикл, известный как мушель, и он подобен малому и среднему.

Малые циклы тенгрианского календаря – сутки, месяцы, годы, мушели – это время, чувственно доступное живым. Это время человека, и оно основа циклов более крупных.

Круговращение двух 60-летних толык мушел уже невозможно объять за одну жизнь. Большие циклы – это время Народа, время духов предков и Тенгри.

Эти древние представления составляли глубинную основу культуры, которую не смогло преодолеть мусульманство, проникавшее в Степь с VIII века.

Спокойно позволяя существовать различным религиозным системам рядом с собой, заимствуя порой отдельные их элементы, тенгрианство не изменяло своей сущности, изначальная основа которой – гармония времен, гармония миров.

К тому же, сами люди, готовясь к ожидаемым повторам, стремятся в меру сил ослабить нежелательные тенденции, усилить желательные, используя дарованное Тенгри право Свободной Воли.

Строгая иерархия родов и племен была в кочевнических государствах Центральной Азии основополагающим принципом общественного и государственного устройства.

Подобно монгольской армии времен Чингис-хана в казахской армии иерархизированными структурными единицами были десятки, сотни, тысячи и тумены. Также как и в общественном устройстве, в военной структуре иерархичность соединена с принципом строгого подобия (количественного) структурных единиц, каждая из которых включала десять подразделений низшего уровня (в сотне – десять десятков, в тысяче – десять сотен, в тумене десять тысяч).

Мушель является антропокосмическим календарем. Космический принцип 12-летней цикличности проявляется в природно-погодном и жизненном циклах.

Тенгрианский календарь создан обществом, для которого Человек – житель Космоса. Он объединяет единым ритмом жизнь Космоса, жизнь Природы, жизнь Человека с его хозяйственно-социальной и культурной деятельностью, выявляя их сущностную гармоническую взаимосвязь.

Известный каждому члену кочевого общества, этот антропокосмичный календарь сформировал особое жизнеповедение кочевника, его экологическую культуру, высокую нравственность и тонкую культуру личностных взаимоотношений, всегда отмечаемые непредвзятыми чужеземцами.

В мушеле закодированы Великие Космические законы – закон Эволюции, закон Космической Справедливости или Кармы, закон Иерархии, закон Круговорота, закон Подобий, закон Свободной Воли и закон Жертвы. Этот календарь, проникший во все поры кочевого общества и культуры, является не просто времяизмерительным инструментом. Более чем какой-либо другой из ныне действующих мировых календарей, он определил образ жизни, философию, этику и эстетику живших по нему тенгрианцев.

В круговороте 60-летий мушеля нет места «концу времени», а значит и «концу мира», понятию непременному в авраамических религиях с их линейным временем. Начало времени у казахов приходится на год мыши, и хотя оно легитимизировано сказкой, оно теряет свою безусловность в свете монгольского отсчета цикла, начинающегося с года барса. Это время безначально и бесконечно.

Ссылка на источник

Асия Мухамбетова «Tенгрианский календарь»

 

Tенгрианский календарь

 

В Хазарии, а значит и у касогов, существовал свой тенгрианский календарь.

Совершая циклическое движение по степным и лесостепным просторам Евразии от монгольских пустынь до венгерской пушты, от кряжей Саянского хребта до Карпатских предгорий, кочевники проходили через множество географических, ландшафтных и климатических зон. В этом вечном пути появлялись и росли дети, женились молодые, уходили в другой, тоже Вечный, путь старцы, гибли герои, отмечая курганами вехи дорог. В этом кружащемся бесконечном мире единственными неизменными ориентирами были звёзды – божественное Синее Вечное Небо, обитель верховного бога Тенгри.

 

А. И. Левшин в книге «Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей» пишет следующее: «Зная положение большей части светил небесных, кочевник смело пускается ночью в путь по степям, в которых нет ни дорог, ни тропинок и не только безошибочно достигает желаемой цели, но даже определяет на каждом шагу час или время, протекшее от начала ночи в место, где застанет его утро. Таким же образом, смотря на солнце, узнает он, сколь давно показалось оно на горизонте и когда скроется. По сим замечаниям располагает он занятия свои, отдых, путешествия, остановки, выезды, свидания. Словом сказать, он смотрит на небо, как европеец на карманные часы».

Российский ученый Б. Л. Ритин отмечает, «что соотношение 12-летнего цикла с животными было заимствовано китайцами от тюрко-монгольских племен сюнну (гунны), с которыми в эпоху Хань ( III век до н.э. – III век н.э.) они находились в непосредственном соседстве.

Об этих особенных знаниях кочевников писал калмыцкий этнограф У. Э. Эрдниев. « Калмыки не знали часов. В солнечные дни любого периода года они определяли время по тому, на какую часть кибитки и на какую часть предмета падает солнечный свет». Искусство же ночного ориентирования, неведомое оседлым народам, стало неотъемлемым вкладом в боевую технику номадов, способных на массовые ночные передвижения по звездам.

Тенгрианский календарь без преувеличения является одним из сложнейших из применяемых в мире. Кроме движения Солнца и Луны в нём учитывается 12-летний цикл обращения Юпитера вокруг Солнца да ещё и 30-летний цикл Сатурна! В уже упомянутом выше 60-летнем цикле имеются два сатурновых, пять юпитерианских и шесть 10-летних циклов.

Считается, что Великий Чингиз-хан собрался в год лошади в очередной военный поход, но его отговаривали: «Год лошади для войны неудачен, надо подождать наступления следующего года змеи».

На что он сказал: «Я не могу ждать, пусть этот год будет годом змеи».

Выступил в поход и одержал победу. С тех пор год змеи стал впереди года лошади, а в мушеле нарушилось чередование годов.

Каждый год двенадцатилетнего цикла имел своего хозяина. Открывал цикл год мыши, который сменялся соответственно годом коровы, барса, зайца, дракона, змеи, лошади, овцы, обезьяны, курицы, собаки, свиньи.

Казахам календарь известен под названием «мушель».

На заимствованный характер этой системы указывает, в частности, несовпадение символики включенных в ней животных с традиционными древнекитайскими представлениями; так, западу в ней соответствует не тигр, а курица, и т.п.»

Каждый год символизирует один из первоэлементов тенгрианской натурфилософии: огонь, земля, воздух, вода.

В русской дореволюционной научной литературе этот календарь называли киргизским, либо киргиз-кайсацким цикловым календарем. Сегодня его называют циклическим животным календарем, лунно-солнечным календарем народов Юго-Восточной Азии, Юпитерским календарем (по планете, дающей отсчет 12-летнему циклу), но наиболее точным названием является «тенгрианский календарь».

Вместо китайского года дракона у кочевников был год воющего волка. Не год курицы, а год самки дикой птицы. А вместо неизвестной кочевнику обезьяны был год созвездия Плеяды. Нумерация цикла годов отсутствовала, так как все года считались равновеликими. Духи предков и шаманы свободно перемещаются по времени и пространству Верхнего, Среднего и Нижнего миров.

Есть следы его использования и у кубанских болгар. Болгары, которым покорившие их кочевники булгары дали имя, и чья знать из рода Дуло вела летопись, называемую «Връменник българских ханов», обозначали в ней годы жизни правителей по животному календарю. Но он не стал у кубанских болгар народным.

Известный правящей тюркской аристократии, он исчез после ее ассимиляции и христианизации болгар. Но нам любопытен сам факт существования раннесредневекового календаря.

Кроме громадных перемещений к изучению звезд побуждал и характер кочевого производства. Если для земледелия актуальна погода на год вперед, то для кочевника производственный цикл растянут на несколько лет. Для усиленного производства и выживания кочевнику необходимо знать погоду на несколько лет вперед. Особенности производственного цикла и беспрерывное перемещение в пространстве формировали в психологии кочевника особое чувство большого времени.

Ссылка на источник 

Асия Мухамбетова «Tенгрианский календарь»

 

Ригельман А.И.

«Летописное повествование о Малой России и её народе и казаках вообще, отколь и из какого народа оные происхождение своё имеют, и по каким случаям они ныне при своих местах обитают, как то: Черкасские или Малороссийские и Запорожские, а от них уже Донские и от сих Яицкие, что ныне Уральские, Гребенские, Сибирские, Волгские, Терские, Некрасовские и пр. казаки, как равно и Слободские полки»

1778 год

 

Хотя всем довольно известно о находящихся в России козаках, каковы и что от них полезности состоит, но в какое время начало свое взяли и как они происходили до нынешних своих степеней, времен и мест, уповательно, мало кому в точности известно. А хотя кто что об них и ведает, чаятельно и то только по нескольку и о некоих, а не обо всех вообще, как то: о запорожских, украинских и черкаских, донских и прочих козаках...

Одни повествуют, будто происходят от народа козарского и поселились при Днепре-реке и оттоль расширились по всем тем местам, где ныне обитают...

Другие, как то запорожцы, жившие при днепровских порогах, собственно о себе объявляли, якобы войско их начало свое возымело от 948 года чрез вышедшего тогда из Польши некоего человека, именем Семена, роду козарского, который якобы для рыбного промыслу и ловли звериной на устье Бог-реки, и ее лимане, место избрал, и купа, по извещению его о тамошнем свободном промысле, присовокупились к нему земляки его и составили сперва чрез то шайку человек из ста или более. Семена того поставили над собою атаманом и жили там времени несколько, промышляли якобы только звериною и рыбною ловлею, потом от времени до времени приумножилось их до несколько. Носили одежду от ловли своей, поделанную из кож диких коз и сайгаков. Чрез что, а паче чрез великое уже число их, будто бы прославились славными стрелками, и наименовали их по тому козаками. И урочище то, где первое начальное зборище имели, якобы проименовалось с того времени Семеновым Рогом, которое, де, и доныне тем званием именуется...

Сие повествование о происшествии их от козар, без сомнения, взяли они из своей же малороссийской истории, писанной неизвестным, якобы действительно они начало свое производят от древних козар и от того проименовались, наконец, в Малой России козаками...

Иные ж мнят о себе быть из народов роксолянских, донцы ж — чз черкес. Прочие же — от древних неких вольных людей, кои якобы не принадлежали ни к какому владению, и потому мнят о себе все, будто бы они навсегда право имеют в вольности, и ни под чьим точным владением, как только под защитою тех областей, к которым они прикосновены состоят. И для того не почитают себя, чтоб они подлинно были из русских людей или чьи бывшие подданные...

Когда же те киммерийцы оттуда по полуночным странам расселилися и во иные потом пременилися народы, как то: в литву, в жмуды, в готфы и в прочие, тогда во оной стране Меотического озера и Кимериского Босфора племя некое, Скифское ж, глаголемое (от гор Аланских) аланы, прозваны потом (от реки Козара именуемой) козары, поселились и долгими временами расплодилися зело и населилися пространно по обоим сторонам Дона, как то в Азии, даже до Волги и устья ее, впадающей в Каспийское, или Хвалынское море, иные же в Европе, даже до Днепра, в Черное море входящего. От него же часть не малая, перешед Днепр, над Черным морем, его же и Евксинским Понтом нарицают, поселилися, где ныне Ачаков, или бывший Бористен, и Белгород, или Акерман, и далее, ибо и до Панонии досягали, но уже тамо иными названиями прозваны были, как то: иногда авары, гунны и во инные переменилися народы. Были же нравом грубы, свирепы и нелепообразные. Обычай у них был точно такой, каков ныне у татар: жительствовали более в полях, нежели в городах и селениях, без храмин, в шатрах, кушах или кибитках, переходя от места на место ради скотоводства, в чем их и пажить состояла, так равно, как и ныне кочующие в степях, питалися зелием и мясом более, нежели хлебом, мясом же наполу суровым, то есть полувареным или полупареным. На войне и бранях были зело храбры и всем страшны.

Начальника их называли каганом (иностранные же летописцы нарицали его хаганом или хаян). Название же то, каган, не было имя прямое человеку, но старейшему или начальнику титла так подобно, как у нас ныне царь или князь…

О храбрости народа того много в древних летописцах греческих и римских описуется, а наипаче Царюграду опасны были. Подходили под град оный морем, под ним же и побеждены были чудесно в царство Ираклиево, в патриаршество же Сергиево силою град свой от тех поган козаров, яко же и от персов, с ними согласившихся и купно на град воевавших, защитили, о чем пространно писано в синоксарях акафистных, в пятую субботу Великого поста на седальном читаемых…

Имели же козары издавна, прежде крещения, власть над Киевом и над иными некиими российскими странами и дани от них брали беличьими кожами с каждого дому и от плуга по шелягу. Но после Оскольд и Дир, пришедши из Великого Новагорода от князя Рюрика, сели в Киеве и не стали давать дани козарам; по Оскольде же и Дире Олег княжил в Киеве, отнял от козаров Север и Радимичи.

По Олеге княжил Игорь Рюрикович, по нем Святослав Игоревич отец великого князя Владимира. Тот Святослав (как о нем и Нестор Святый пишет) шел на Оку-реку и на Волгу, обрел там вятичей, дающих дань козарам, отнял их от козаров, потом всею воинственною силою ходил на козар. Також-де и козары с князем своим каганом, ополчившись, против его вышли и брань крепкую учинили, и одолел Святослав козаров, и город их Белую Вежу взял, и дань на них наложил.

Но, однако, тех только козар Святослав себе покорил, кои жительствовали на стороне Европейской, то есть на сей стороне реки Дона, а по другую оного сторону, в Азии бывшие, козары, верою христиане, свою имели область до тех пор, доколе иной народ, именуемый половцы, от готфского народа происшедший (а готфы от цимбров произошли), совокупясь с печенегами, так, как с единоплеменными себе, во-первых над Понтом Евксинским, или Черным морем, изгнавши оттуда бывшие там народы, поселились, оттоль пошли на тех козаров и многие лета имели брань с ними и, повоевав, наконец, истребили козар и местами их обладали…

От сего то носящегося молвою в народе имени козаки запорожские, живущие в Сече, особливо о себе произносить стали, якобы они подлинно от козар происшествие свое имели и тем представляли себя быть народу вольному (да и другим об оном повод подали), не упоминая уже того, что жительство и общество их стало быть со времени, когда Польшею велено было украинским козакам содержать заставу ниже днепровских порогов, куда оные посылаемы и определены были для удержания набегов в Украйну и в Польшу татарских; оставляя и то, что они все там безженные были и потому племя свое производить не могли, но набиралися потом к тому числу из гулящих козаков же и из разных родов людей, бродяг, сходцов и беглых, а паче россиян и составляли тем кош и войско свое...

Следовательно, по вышеописанному описанию, надлежало б им себя прямо называть славянами, аланского роду, а не козарского, так равно, как мы, россияне, от славянского ж рода себя именуем. А если б вести им имя особое, то следовало б называться черкасами, по пришедшим потом в Украйну из черкеской Кабарды черкесами, которые, смесившись с украинцами вообще, проименовались тем именем, коим и доныне еще именуются. Притом доказывает и то, что сходство лица, одежды и несколько жительство, обычай и во многом обряды равные с черкесами имеют. Когда ж черкесы в Украйну пришли и где сначала селились, об оном ниже с точностью объявлено.

* * *

 

Ссылка на источник

Историческая реконструкция средневекового боя

Клуб ролевого моделирования «Бастион»

Еще один ролик 

Еще один  ролик