* * *

Ленивов А.К.

Участие донских казаков в Куликовской битве

(отрывок, часть 2-я)

Выступив 20-го августа из Коломны, московские войска включительно по 26-е августа совершали переправу на левый берег реки Оки, в 60-верстном пространстве между Коломной, старой Каширой и устьем реки Лопасни.

27-го августа великий князь Димитрий Иоаннович вступил в пределы Великого Княжества Рязанского (нынешний Каширский уезд Тульской губернии) и отдал приказ: «да никто же не коснется единому власу Рязанские страны», не желая раздражать своим враждебным отношением великого князя Олега Иоановича Рязанского и тем самым толкать его на открытое присоединение к Мамаю.

Переправившись через реку Осетр, пройдя по Еnифанской дороге, летопись отмечает, что: «Князь же Великий бысть на месте, реченом Берез, приспевшу же дни четвертку, на память Святого пророка Захария, сентября в 5-й день на память сродника своего, убиение князя Глеба Владимировича, приехоша два от сторожей Петр Горский, да Карп Олексин, и приведоша язык нарочит, яко от вельмож тех царевых: той же язык поведа великому князю, яко уже царь (Мамай) на Кузьмине гати, но ожидает Олега Рязанского и Олгирда Литовского, твоего же собрания и сретения царь не знает; а три дня имает быти Дону».

Из приведенного явствует, что московские сторожи привели к великому князю Димитрию Иоанновичу «язык нарочит, яко от вельмож тех царевых», то есть пленного, специально подосланного кем-то из воевод полчищ Мамая.

Справедливость требует отметить, что сведения сообщенные им, были чрезвычайно ценные, то есть что Мамай еще не соединился ни с великим князем Олегом Рязанским, ни с великим князем Ягелло Литовским, и что Мамай отстоя в трех переходах от возможной /переправы через реку Дон, еще ничего не знает о составе московских вюйск, именно о присоединении войска Литовских князей Ольгердовичей. («Твоего же собрания и сретения царь (Мамай) не знает»).

Кто же были те воеводы из стана татарского, которые подослали лазутчика («язык нарочит») к московским сторожам, для передачи последним крайне важных сведений из враждебного лагеря?

Таким образом, согласно сведениям, полученным великим князем Димитрием Иоанновичем, Мамай находился в трех переходах, именно на так называемой Кузьминой гати. Однако, считаясь с приближением московских войск и не имея еще соединения ни с великим князем Олегом Рязанским, ни с великим князем Ягелло Литовским, Мамай все же не желал принимать на себя пассивную роль и пошел навстречу московским войскам, что видно из летописной записи: «Вестницы же ускоряют, яко ближат погании: уже бо напрасно nрибеже семь сторожей в 6 час дни в субботу: Прибеже Семен Мелик с дружиною своею, и за ним гнашася мнози из татар».

Пока происходили описанные события, великий князь Димитрий Иоаннович выйдя из Березы в четверг 5-го сентября, свернул потом на древний рязанский город

Дорожен при реке Большой Табол, достигнув своими передовыми частям и реки Дона, в месте соединения с последним реки Непрядвы, в пятницу 6-го сентября. К полудню 7-го сентября (суббота) стан московских войск был расположен при реке Себенке на левом берегу реки Дона, куда прибежали семь московских сторожей, и как указывает летопись совершенно напрасно.

Судя по летописи, если татары устраивали погоню, то гнались они исключительно за Семеном Меликом с его дружиной!

Из летописи явствует, что Семен Мелик со своей дружиной прибыл в московский стан, который находился на левом 6epery реки Дона (при р. Себенке). Следовательно, чтобы попасть в этот стан, надо было Семену Мелику и его дружине переправиться через реку Дон, притом же отбиваясь от татарской поrони.

Кто же был Семен Мелик и кем являлись люди, составлявшие его дружину? Исследован ли этот вопрос кем-либо из историков!

В субботу 7-го сентября в Московском стане состоялся военный совет, где великий князь Димитрий Иоаннович предложил расположить московские войска в боевом порядке, но за рекой Доном, то есть переправляться через реку Дон должны были татары! Из всех военачальников лишь одни Литовские князья Ольгердовичи и воевода Дмитрий Боброк Волынский советовали перейти реку Дон и оставить его в тылу московских войск дабы не дать возможности робким бежать с поля битвы, причем последний (Боброк) советовал великому князю Димитрию Иоанновичу: «Если хочешь крепкого боя, вели сегодня же перевозиться, чтобы ни у кого мысли не было назад ворочаться, пусть каждый без хитрости бьется, пусть не думает о спасении, а с часу на часу себе смерти ждет, а что говорят у них (татар) cилы велики, то на это смотреть: не в силе Бог, а в правде».

Из приведенного видно, что речь идет не о тактике боя, ибо как видио доверия к московским войскам в отношени их стойкости в бою, не было ни у самого великого князя Димитрия Иоанновича, ни у Литовских князей Ольгердовичей и воеводы Димитрия Баброка Волынского. Смысл боя, который предстояло вecти по последующей переправе московских войск через реку Дон, в исключительно неблагоприятных условиях по характеру местности, свойственной Куликовому полю (тех времен), в чем именно выражался! Ведь посколько можно судить из поведения великого князя Димитрия Иоанновича на военном совете 7-го сентября, он со своими войсками шел из Москвы, всего лишь для того, чтобы, встретившись с татарами, заранее обречь себя на пассивный образ действий.

Мамай по численности своих полчищ был намного сильнее, чем московские войска, ожидая еще подкреплений со стороны великого князя Олега Рязанского и великого князя Ягелло Литовского. Знал ли великий князь Димитрий Иоаннович, подходя к реке Дону, что последние еще не соединились с Мамаем? Нет, не знал, ибо захватываемые его сторожами татарские «языки», показывали, что Мамай ожидает прихода великого князя Oлeгa Рязанского и великого князя Ягелло Литовского - с часу на час, каковое обстоятельство могло стать каждый момент времени. Последнее вытекает из того, что в описываемый момент времени, московские войска находились во враждебных пределах, вотчине великого князя Олега Рязанского.

Далее, Литовские князья Ольгердовичи со своими войсками пришли в Коломну в день 20-го августа, отделившись от великого князя Ягелло Литовского, который уже тогда находился у города Одоева на реке Упе. Следовательно, если великий князь Димитрий Иоаннович со своими войсками мог совершить поход от Москвы к реке Дону - от 20-го августа включительно по 7-е сентя6ря, иначе говоря, пройдя через Коломну, переправиться через реку Оку и подойти к месту впадения реки Непрядвы в реку Дон, где его ожидали Мамай, то что-то могли сделать с своей стороны и великий князь Олег Рязанский и великий князь Ягелло Литовский.

Сообразуясь с обстановкой и временем, логично было бы полагать, что срок времени в 17 дней (20-е августа - 7-е сентября) более чем достаточный срок времени, чтобы последние князья могли соединиться с Мамаем! Тогда, как могли советовать Литовские князья Ольгердовичи и воевода Дмитрий Боброк Волынский, чтобы именно он - великий князь Димитрий Иоаннович с войсками переходил реку Дон и сам бы нападал на Мамая. Не говоря о том, что конечно же такие опытные военоначальники, как Ольгердовичи и воевода Дмитрий Боброк Волынский не могли толкать на безумный шаг великого князя Димитрия Иоанновича.

Если бы в самом деле произошло соединение Мамая с князьями, о которых идет речь, они безусловно знали и топографию Куликова поля, находящегося в пределах Епафанского уезда, Тульской гибернии.

Согласно начертаниям «Большого Чертежа» времен царя Бориса Годунова, границы Куликова поля назначены между реками: Доном, Непрядвою и верховьями Уперта, Упы, Соловы, Плавы, Зуши и Снежеда, на протяжении ста верст: река Непрядва начинается за селом Валовым, Богородицкого уезда, и впадает в реку Дон, около села Рожествена-Монастырщины, Епифанского уезда, Тульской губернии.

Однако, в момент военного совета 7-го сентября (в русском стане), было уже известно, что ни великий князь Олег Рязанский, ни великий князь Ягелло Литовский не соединились с Мамаем, хотя в тот момент Ягелло находился в сорока верстах от Куликова поля. Сведения эти сообщил Семен Мелик, добавивший, как отмечает

Никоновская летопись: «яко царь (Мамай) на Гусине броде, едина нощь промеж нами». Именно весь план Куликовской битвы был основан на этом сообщении, ибо Литовские князья Ольгердовичи и воевода Дмитрий Боброк Волынский учли открывшиеся стратегические возможности, предупредить соединение великого князя Олега Рязанского и великого князя Ягелло Литовского с Мамаем, дав последнему сражение даже в условиях местности, непригодных для московских войск в тактическом отношении!

Кто же был тогда Семен Мелик, со сведениям которого посчитался военный совет в московском стане?

Во исполнение принятоrо решения атаковать татар в месте их расположения, вечером 7-го сентября началась переправа через реку Дон (между устьем реки Непрядвы и селением Татинки - на расстоянии 2-3 верст вниз по Дону), причем для конницы был отыскан удобный брод, а для пехоты были наведены мосты.

К утру 8-го сентя6ря (воскресенье), переправа московских войск через реку Дон была закончена, и согласно летописи: «Князь же великий Димитрий Иоаннович с братом своим Владимиром Андреевичем, с новореченою братиею Литовскими князи, нача oт 6 часа полци оуряживати. Есть же некий воевода, приде с Литовскими князими, именем: Димитрий Боброк, poдом Волынец, и то бе нарочитый воевода и полководец велий: он по достоянию полцы оурядил, елико кому подобает по достоянию быти».

Воевода Дмитрий Боброк Волынский построил московские войска следующим образом: на левом крыле стал полк левой руки под главенством князей Федора Ярославского и Федора Моложского, в центре большой полк великого князя Димитрия Иоанновича, на правом крыле полк правой руки под начальством князя Андрея Ростовского и Андрея Стародубского: впереди боевого расположения находился сторожевой или передовой полк князей Тарусских, Друцких и князя Оболенского. Полк Литовских князей Ольгердовичей, а с ними дружины князей Белозерских и князя Брянского, были поставлены воеводой Боброкм между полком левой руки и большим полком.

Следует быть отмеченным, что тылом боевоrо расположения служила река Непрядва, через которую не было ни мостов, ни брода («пусть каждый 6ез хитрости бьется»).

Сам воевода Боброк с засадным полком (шестой по счету), засел в дубраве между рекой Смолкюй и рекой Доном.

Воевода Боброк, строя боевое расположение, учел все возможиости, именно: 1) московские войска, имеющие тыл к реке Непрядве, долженствовали драться стойким образом, ибо выхода не было; 2) на случай возможного поражения, подход к переправе через реку Дон (у Татинки) прикрывался действиями засадного полка; 3) центр боевого расположения занимался испытанными в военном отношении «Русским рыцарством» (полк Литовских князей Ольгердовичей); 4) успех битвы зависел от действий засадного полка.

Битва, происшедшая на Куликовом поле, едва не стала поражением московских войск от татар: в виду тoгo, что многие москвичи дрогнули и бежали, татары чуть не захватили большой великокняжеский «стяг» (знамя). Сам великий князь Димитрий Иоаннович был найден с большим трудом после окончания битвы в лесу под березою, причем, согласно Архангельской летописи, он был изранен, а по Строевской летописи: «доспех весь бит на нем и язвлен, но на теле не бысть раны никоея же».

Финал Куликовсюой битвы был решен внезапным ударом засадного конного полка во фланг и тыл татар, около 4 часов дня. В дальнейшем, засадный конный полк, отбросив татар за речку Курцу, преследовал их на протяжении пятидесяти верст, рубя и топя татар в реке Красивой Мечи, почему через лоследнюю переправилось лишь малое число татар с Мамаем во главе.

 * * *

«ВК» № 229 (1937 год)

стр. 6-10