* * *
Автор статьи подробно описывает раннехристианские памятники Адыгеи, начиная с 4-го века нашей эры. Выдает 399 год как дату христианизации края. Признает расшифровку касожских (кубано-донских) рун Турчаниновым Г.Ф.. Плюс еще одна этимология слова касог.
* * *
Ловпаче Н. Г.
РАННЕХРИСТИАНСКИЕ ПАМЯТНИКИ АДЫГЕИ
(цитаты)
В этой статье рассматривается четыре памятника археологии, открытие в первом десятилетии XXI века на территории Майкопского района Республики Адыгея. Все они свидетельствуют о проникновении и бытовании христианских религий в среде местных абазино-касожских племен. Предлагается прочтение раннесредневековой надписи сирийско-несторианского типа на абазинском языке.
Фольклор адыгов, использованный в трудах Ш. Б. Ногмова и Л. И. Лаврова, напоминает о VI веке, когда византийский император Юстиниан Великий посылал миссионеров в Зихию для приобщения черкесов к учению Христа. В апокрифических сказаниях (т. е. не включенных в апостольскую историю) повествуется о христианской проповеди среди зихов Андреем Первозванным, а среди касогов – Симоном Канонитом. Но деятельность первого передвинута, очевидно, ко времени Юстука (Юстиана), а второго еще позже, примерно к концу VIII века. На самом деле и тот и другой были современниками Иисуса Христа, т. е. они могли проповедовать в I веке.
Более убедительным свидетельством обычно (при отсутствии собственно письменной информации) служат памятники культовой и мемориальной архитектуры. Таким памятником на территории Закубанской Черкесии является церковь Святого Георгия, открытая и частично исследованная Е. Д. Фелициным в 1902 г. Каменные плиты с надписями и изображениями хранятся в музеях Грузии (Тбилиси). Л. И. Лавров, прочитавший греческую надпись на плите гробницы в притворе этой церкви, датировал ее XII веком (1171 г.).
Другими археологическими памятниками христианства на территории исторической Адыгеи является фундаментальная часть базилики V–VI веков в пос.Новомихайловском в Причерноморской Шапсугии и мраморные колонны ранневизантийского стиля на территории санатория в Псыфабэ (Горячий Ключ).
На территории Республики Адыгея в наши дни открылись памятники раннего христианства. Памятником культовой архитектуры являются фундаментальные остатки небольшого храма на горе Афон, как ее называла монастырская братия.
Эта гора находится рядом с г. Физиабго, на северо-запад от нее. Вершина ее увенчана триангуляцией с отметкой 955 м над уровнем моря. Это на 5 метров ниже горы Физиабго (Фавор), на которой в 1902 году был воздвигнут Преображенский собор монастыря Ново-Афонской Свято-Михайловской пустыни.
Вторым памятником считается известняковая плита с надписями, изображениями крестов, розеток и аркады, стоящая на современном кладбище пос. Победа, что на месте монастырского хутора и более древнего махошевского селения Созырыкуай – резиденции князя Богарсуко.
Третий памятник мемориального характера – надгробная стела, выкопанная на кладбище пос. Тульского во время рытья современной могилы. Это монумент из известняка, как и побединская плита, вторичного использования.
Фундамент храма на горе Физиабго 2 (с триангуляцией) сложен из сероватоизвестняковых, аккуратно отесанных квадров. Он был обнаружен в 2001 году студентами-практикантами исторического факультета АГУ во время летней археологической практики, проводимой под руководством автора этих строк. Фундамент из уцелевших одного-двух рядов кладки имеет крестовой план размерами 11x13,5 м. Абсидой ориентирован на восток. Северный и южный лучи креста по 6 м шириной; западный и абсида по 5,5 м шириной. По всем четырем внешним плечам креста – прямоугольные ризалиты. В интерьерной части им соответствуют косые плечи. В год открытия фундамента был виден тупой угол экстерьерной части абсиды, позволивший реконструировать ее пятигранную форму.
В интерьере абсида была полукруглая. В настоящее время внешнего угла абсиды уже нет из-за обвала.
Географически ближайшим памятником раннехристианской архитектуры более сложного, но подобного плана является Мцхетский Джвари в Грузии, т. е. храм Креста, построенный в 586–604 гг., и малая церковь Дзвели Шуамта в Кахетии V–VII вв. Но еще большую близость нашему храму в планах обнаруживают кападокийские храмы на территории Турции (Малая Азия, восточная часть). В частности, две церкви V–VI вв. особенно ясно напоминают храм Физиабго. Небольшая церковь в Ягдебаше имеет такую же внешне пятигранную абсиду, угловые ризалиты в плечах креста и такие же пропорции в ширине лучей. Другая церковь Сют Килиссе имеет внешне семигранную абсиду и очень простое, лаконичное решение креста в пропорциях ширины лучей.
Следовательно, сравнение плана храма Острах с малоазийскими церквями дает возможность датировать его ориентировочно V–VI вв. Грузинские храмы V–VII вв. выглядят более сложными и, следовательно, более развитыми, что говорит об относительно более позднем времени их создания.
Археологические материалы, обнаруженные с восточной стороны под «стенами» храма (в основном местная касожская керамика), не противоречат этой дате раннехристианского времени. Следует заметить, что декларируемый отцом Прокопием греческий монастырь, якобы существовавший в VIII–IX вв. на плато у горы Физиабго, пока не подтверждается ни одной импортной находкой, в частности предметами византийской культуры. Железные кресты, о которых пишет отец Прокопий, нет основания считать греческими. Судя по закругленным окончаниям верхних лучей, они сродни грузинским и абхазским, но местного исполнения.
Вполне возможно, что христианство сюда ранее проникло не со стороны Константинополя, а из Сирии и Палестины через Абхазию и Грузию. Есть возможность предположить более раннее его проникновение в междуречье pек Шхагуаще (Белой) и Лабы. Кладбищенская плита с. Победа имеет три надписи. Плита аккуратно обработана, 170 см в длину, 70 см в высоту и 35 см в ширину. На одной большой боковой плоскости четко вытесана аркада из четырех перспективнорельефных арок с фигурными промежутками в виде картушей. Противоположная боковина заполнена эпитафией в старорусской и армянской графике. Надпись гласит о рождении армянина Моисея Гаварвекова (фамилия неразборчива) в 1859 году и о его кончине в 1887 году. Две торцовые плоскости плиты креста украшены рельефами культовых символов – розеток, вписанных в окружность, крестов и концентрических дуг. На верхней длинной плоскости посередине продольно выбит большой крест и «вихревая» розетка. С одного конца плоскость сильно разрушена вместе с орнаментацией.
На другой стороне креста выбита надпись оригинальной графики в три строки. Многие знаки этой надписи имеются в сирийско-несторианской графике, но есть такие, которых в ней нет. Возможно, это раннесредневековое письмо, которое
Г. Ф. Турчанинов назвал
касожским и которое создано на основе сирийского, но с добавлением нескольких иероглифов или силаб из позднехеттского – халибского письма.
Третий памятник на кладбище поселка Тульского представляет собой довольно стройный известняковый монумент, увенчанный крышеобразной четырехгранной пирамидой с карнизами и аттиками по всем граням. Высота этого памятника 130 см, ширина грани квадратного сечения – 49 см.
Под карнизной раскреповкой на каждой грани – углубленная перспективная мелкая ниша в виде картуша. В верхней части каждой ниши – рельефная гирлянда со свисающими по ее концам ложно-витыми канатиками. На плоскости одной ниши выбита погребальная надпись «Здесь покоится прах Мурат Катерчоган. Родился... (далее на месте даты ямка разрушения и проглядывает неуверенно) – 1761 г., затем –... и скончался 1809 г. (тоже не ясно). Как будто кто-то специально «заштриховал» эти даты. Даты, которые неясно читаются, выглядят неестественными. Имя и фамилия похожи на турецкие, но надпись выполнена в российской графике. В 1809 году в Хачемзие (Мамхегский (аул на месте нынешнего пос. Тульского) вряд ли кто-нибудь знал русский язык. Скорее всего, даты исправлены из каких-то соображений, ибо русская станица Егерухаевская возникла на месте Хачемзия только в 1862 году.
Как бы то ни было, надпись о кончине Катерчогана является результатом вторичного использования плиты. На противоположной грани монумента просматривается сильно поврежденная эпитафия на греческом языке. Видимо, хоронившие Мурата забили древнюю надпись. С трудом прочитывается только одно имя «Одояостос».
На одной из граней процарапано довольно большое линейное изображение православного креста с косой второй перекладиной и с угловым навершием в виде крыши. Подобный крест, но без навершия, выбит на скале каменоломни под описанным раннесредневековым храмом на горе Физиабго 2. Поскольку с Муратом Катерчоганом крест не очень вяжется, да и начертание его довольно архаичное, возникает по этому мысль о связи креста с первичным захоронением Одояостоса. В таком случае можно предположить могилу раннехристианского миссионера докомниновского времени.
Но тут возникает сомнение минералогического порядка. Мраморовидный известняк, из которого высечен монумент, не типичен для наших мест. Возможно, его привезли с Таманского полуострова, где подобных надгробий найдено немало. Но когда и для кого привезли: для Одояостоса или для Катерчогана?
На окраине пос. Тульского с юго-востока сохранилось хорошо выраженное городище раннезихского или касожского времени. Археологический материал, добытый на нем, показывает логическую связь ранней средневековой культуры адыгов с предшествующей ей позднемеотской культурой последних веков до н.э. – первых веков н. э. Поэтому наличие культового объекта раннехристианского времени на месте древнего Хачемзия вполне уместно.
Возвращаясь к побединско-кладбищенской плите, необходимо заметить, до прочтения сирийско-подобной надписи, что и она не первична. Это видно из того, что верхняя строка, теснясь, обходит рельеф креста. А между тем, если читать надпись по принципу бустрафедона, т. е. меняя направление чтения по строкам, и, согласно постхеттскому, начинать справа налево, выявляется более-менее связный смысл. С самого начала читается число 399, то есть дата излагаемого события.
Следовательно, изображение креста должно быть раньше. В связи с этим можно предположить, что первичная функция плиты была не погребальной.
Допустим, эту плиту установили на месте языческого святилища джора на горе Острах. Вторично ее использовали в качестве надгробия отшельнику, пришедшему со стороны Псыфабэ (современный Горячий Ключ) с горы Петушиный Гребень над рекой Псахапсий (современный Псекупс).
То, что этот факт имеет реальную основу, подтверждает открытие на скале Петушиный Гребень в г. Горячий Ключ крепости V–VII вв. и наличие ранневизантийских мраморных колонн.
Похоронил отшельника «в двух соснах» (гроб из двух частей) священнослужитель Тит. Надпись сообщает о матери усопшего из рода Гиш.
Такое содержание получается при чтении на абазинском языке. И Тит, и Гиш суть абазинские старинные роды. С другой стороны, абазинский язык, по мнению лингвистов, является самым архаичным из абхазо-адыгской группы. Г. Ф. Турчанинов считал, что все абхазы, убыхи и абазины в древности были объединены абазинами-ашуйцами.
Топонимика Северо-Западного Кавказа во многих случаях, особенно горная, склоняется к абазинскому. Содержание надписи на плите, которая исполнена в оригинальной графике, гипотетично. Важнее дата написания, не зависящая от стиля письма. Если изображение христианских символов древнее 399 года, то можно предположить попытку христианизации раннесредневековой Касахии – Хаскунии примерно в середине IV века непосредственно из Сирии (стиль надписи больше похож на сирийский).
В таком случае эта попытка укладывается в первый период активного распространения христианства на Кавказе. Так, в Армении христьянство утверждено на государственном уровне в 333 году. В Грузии в 337 г. Косвенным летописным подтверждением самого раннего христианства в Касогии может служить сообщение «Истории Парсмана VI», грузинского царя (542–557 гг.).
В нем повествуется о войне императора Юстиниана с народом «хаскун», обитавшим на западной границе Алании по соседству с Авазгией (Абхазией). Это племя восстало против византийского господства. Юстиниан послал богатые дары Парсману и просил о том, чтобы грузинский царь усмирил «хаскунов». Последний лично возглавлял поход, разбил войско восставших, взял в плен их князей и выдал их Юстиниану.
Э. X. Панеш в автореферате кандидатской диссертации этноним хаскун отождествляет с осетинским названием кабардинцев кашгон как бывших касогов.
К этому можно добавить еще один вариант этимологии «хаскун» с абазиноабхазского. Хаск – оглушенное гашк или кашк, как это звучит позже в армянской географии Мовсеса Хоренаци VII в.11 и у арабского путешественника X века АлМасуди. Уун – вариант слова человек по-абазински, абхазски и древнеадыгски.
Хаск-уун – человек или люди, гашк-каск, то есть касоги.
Логика подсказывает следующее: если в середине VI века хаскуны восстали против владычества Византии, добивающейся власти над окружающими народами, распространяя христианскую веру, то они в какой-то степени были христианизированы раньше. Поскольку Юстиниан обратился за помощью к грузинскому царю, можно представить попытку христианизации хаскунов (адыго-абазин) одновременно с Грузией, где христианскую проповедь вела святая Нина из Сирии. Восстание не совсем согласуется с сообщением Епифания о том, что касогдиане оказались кроткими и послушными вере.
Но сообщение монаха Епифания, во-первых, относится к VIII в., а если следовать истории – к I веку. Во-вторых, инициаторами восстания, очевидно, были князья, часто настроенные партикуляристски. В-третьих, в IV–VI веках христианство, как религия феодального общества, не могло удовлетворять условиям военной демократии горцев.
Важно то, что в настоящее время Побединская плита и остатки раннехристианского храма на горе Физиабго 2 (Острах) – самые ранние и самые информативные памятники христианства на территории Республики Адыгея. Особенно перспективна в этом смысле плита. Эта архитектурная деталь использована трижды. Вначале низкими рельефами были заполнены две торцовые, одна верхняя и одна боковая плоскости. Вторично плита использовалась в качестве погребальной стелы. На верхней плоскости добавили трехстрочную эпитафию 399 года. Эта дата читается в верхней строке справа налево. Первыми награвированы три вертикальных черты, затем латинское Р (русское Р), затем девять вертикалей и, наконец, вертикаль с нижним крючком. Согласно кириллице, которая создавалась на основе византийского письма (последняя на основе сирийско-несторианского), знак Р соответствует числу 100, а вертикальная черта числу 10. Но первые три вертикали и последующие 9 за Р следует читать как число 3 (согласно сирийско-несторианскому и арамейскому). Далее знак Р – 100, то есть 300 – результат умножения. Далее следует число 9 из девяти вертикалей, а за ним вертикальная черта с нижним сучком справа. Согласно арамейскому и сирийско-несторианскому, этот знак можно посчитать числом 11 (вертикаль – единица, а горизонталь основания, в данном случае наклонная, – десяток).
Тогда одиннадцать помноженное на девять дает число 99. Это число плюсуем к 300 и получаем 399.
Далее начертан знак, который в сириице близок к логограмме звука «б», «п»
или «м». Возможно, это символ летоисчисления (к примеру, милад – новый или мыз – то же самое на убыхском языке).
Далее следуют еще три черты. Первая параллельна предыдущим единицам и может читаться как один. За ней следуют две черты, поставленные под некоторым углом друг к другу. Их можно представить гербом касожско-черкесского рода Ханфен (Ханфан)14. За ними следуют на этой строке: Гиш/ана/Пнау/ыкадз/ Тит/псхьа/кухьа.
Согласно бустрафедону, вторую строку следует читать слева направо: 2 цлак/ маза/бугер/мт/кудма/куршэ/тайну.
Третья строка читается вновь справа налево:
Аилп/докул/наку/уакадз/ика.
С учетом динамики изменения звучания слов абазинского языка с конца IV века, есть возможность получить перевод приблизительно следующего содержания: «399 (по-новому) одного Ханфена – отшельника, мать которого из рода Гиш, на склоне горы Тит похоронил в ладье (в гробу) из двух сосен в новолуние.
Неудачное гадание на возвышенности «Тхашхо», соблазнившийся пищей непоседа со склона горы Петушиный Гребень.
Эта предварительная попытка чтения с помощью абазинского языка, разумеется, всего лишь эксперимент. Требует уточнения членение текста на слова, более соответствующий подбор абазинских слов и фольклорно-метафорическое проникновение в суть мысли писца. Но при всей, на первый взгляд, бессмысленности перевода, из него можно извлечь следующую информацию: Христьянский Священнослужитель Тит похоронил отшельника Ханфана (Ханфена), пришедшего со стороны Псыфабэ (Горячего Ключа), где скала Петушиный Гребень над рекой Псекупс. Интересно замечание о матери Ханфана, которая из рода Гиш.
Здесь, видимо, проявляются отголоски матрилокальных отношений у горцев Западного Кавказа.
Возможно, с того времени у абазин-ашуйцев появился род Тит, который по традиции оставался священнослужительским. Можно представить, что в этом тексте Тит не в смысле имени, а в смысле религиозного деятеля – священник.
Логичен приход странника-отшельника – лесного человека Пнау-Бнау со стороны Псыфабэ, ибо именно на скале Петушиный Гребень открыта крепость позднемеотского и раннесредневекового времени. Дальнейшее исследование может привести к обнаружению христианского храма в оборонительном комплексе. На территории санатория Горячий Ключ найдены мраморные колонны ранневизантийского стиля.
Отшельник Ханфен, вероятно, играл в среде верующих, контролируемых храмом, заметную роль. Поэтому в эпитафии указываются подробности о причине смерти и попутно критикуются языческие верования – гадание по фасоли на горе главного касожского бога Тхашхо.
Одновременно автор текста (возможно, сам Тит) освещает такую этнографическую подробность, как сосновый гроб, который сравнивается с ладьей или кораблем – къухьэ, переправляющим усопшего в иной мир. Изменение в погребальном обряде в сторону деревянного гроба из колоды и крышки (обапола) трактуется как прогресс в сравнении с безгробовым языческим способом захоронения. К той же критической части текста, что и гадание, относится и причина смерти – отравление пищей, не рекомендуемой христианским меню или несоблюдение поста.
Иными словами, данная эпитафия, с одной стороны, отражает нелегкий процесс перехода от идолопоклонства к христьянству на примере конкретного верующего; с другой стороны, служит своего рода агитационным лозунгом за новую веру.
Если хронологически суммировать три археологических памятника, рассмотренных в этой работе, получим 300 лет (V, VI, VII вв.) попыток христианизирования горского общества хаскунов и ашуйцев (абазин) в пределах нынешнего Майкопского района Адыгеи. Это общество тех «касогдиан», которые, по Епифанию, «с радостью приняли слово Христа».
Исследования на горе Физиабго 2 (Острах) должны археологически выявить сложный архитектурный комплекс, включавший в себя крепость, дворцовые объекты и храм, и подтвердить наблюдение ростовского автора Пищулиной В. В.
Исследователь видит в раннехристианских памятниках Причерноморья новый тип поселения, утверждаемый Византией и сочетающий храм – крепость, где главным архитектурным объектом должен быть храм.
