Карточки русско-адыгейского словарика

* * *

 

 

«Казак» или «козак»

 

«Казак» или «козак»?! Как правильнее, откуда корни?! На сегодняшний день мы имеем четкие доказательства изначального написания и произношения слова «казак» через букву «а» в первом слоге.

1. В надписях античной Ольвии (Книпович Т.Н., Леви Е.И. «Надписи Ольвии» ) не позднее первой половины II-го века нашей эры встречаются слова: «Каскен, сын Касага».

2. К рубежу VIII– IX веков относятся сообщения святого Епифания, в которых он упоминает наряду с зихами и Зихией народ под названием касогдиан.

3. Константин Багрянородный в 957 году нашей эры, в своем труде «Об управлении империей» писал о стране Касахии на Северном Кавказе.

4. Аль-Масуди в 947 году написал историко-географический труд «Золотые копи и россыпи самоцветов», где также упоминается Касахия.

5. На глиняной баклажке из новочеркасского музея есть руническая надпись кубано-донским письмом со словами «касог, хан касожский» (Живко Войников Алано-древнеболгарское письмо).

6. На стене Софии Киевской в 11-ом веке тмутараканский касог начертал православное граффити на литературном русском языке, где называет себя касожичем-тмутараканином (Чхаидзе В. Н. Граффити из Софии Киевской).

7. В армянском языке, письменный вариант которого существует с V-го века нашей эры, слово «казак» пишется через букву «а».

8. В болгарском языке, письменный вариант которого существует с IX-го века нашей эры, слово «казак» пишется через «а». Добавлю, что в VII веке булгары свою первую державу образовали на Кубани со столицей в Фанагории.

9. Древнерусская летопись «Повесть временных лет» пишет: «В лето 6473 (965 год нашей эры). Иде Святослав на Козары; слышавше же Козары, и изыдоша проитиву с князем своим Коганом, и соступишося обои; и одоле Святослав Козаром, и град их Белую Вежу взя; и Ясы победи и Касоги». 

10. Плюсом добавлю, что в Древнетюркском словаре домонгольского периода (издательство Наука, 1969 год) нет слова «казак» либо даже схожего написания. Первое письменное упоминание слова «казак» на Востоке встречается в «Кодекс Куманикус» 1303 года нашей эры. 

То есть мы имеем четкую локализацию начала использования слова «казак» в южнорусских степях и на Северном Кавказе. И называть слово «казак» тюркским неверно. 

А диалектное «козак» является поздним полонизмом времен Великого Княжества Литовского (с середины 13 века) и еще на два века позднее времен Речи Посполитой.

Вопрос же происхождения слова «казак» настолько многовариантен и спорен, настолько уходит вглубь человеческой истории вплоть до времени приручения коня, что представляется скорее фольклорным и сказочным нежели историческим предметом.

* * *

В надписях античной Ольвии не позднее первой половины II века нашей эры встречается имя касаг, точнее Κασκηνος (kaske:nos). Текст из Ольвии, вырезанный на известняковой плите размером 0,5 Х 0,3 метра, всего 19 строк. Перевод: «В добрый час! Аполлону Простату стратеги во главе с Анаксименом, сыном Анаксимена; Пурфак, сын Сомаха; Сабин, сын Аполлута; Аброаг, сын Сусулона; Фарнаг, сын Зефа; Каскен, сын Касага, посвятили золотую Нику на серебряной базе за здоровье города и их собственное».

Это, вероятно, самое древнее письменное упоминание слова «касог», введенное в научный оборот, к тому же написанное через букву «А» - окончательная точка в споре между древностью слов «казак» или «козак», подтверждаемая руническими надписями кубано-донского письма 10 века и граффити кириллицей 11 века на стене Софиевского собора.

* * *

Источник скачать:

Книпович Т.Н., Леви Е.И. «Надписи Ольвии» (1917-1965), стр. 71-72

* * *

 

 

 

* * *

Хазарский альманах

Том 5-й

2006 год

(отрывок, стр. 176-177)

 

Аксенов В.С., Михеев В.К.

 

О происхождении и этнической принадлежности погребенных в могильнике Сухая Гомольша

Вопрос этнической принадлежности погребений по обряду трупосожжения с территории бассейна Северского Донца, при наличии основных четырех: славянской, тюркской, угорской, иранской, все еще далек от своего окончательного решения.

Наибольшее количество приверженцев имеет, в силу ряда субъективных причин, славянская теория. При этом наиболее весомым аргументом является сам обряд кремации покойников, который применялся славянскими племенами начиная с рубежа нашей эры и до времени полного утверждения христианства в среде славянского населения. Пеньковская культура в этом случае считается наиболее возможной подосновой салтовских кремационных погребений, а позднепеньковское население — единым носителем этого обряда в салтовской среде бассейна Северского Донца.

Подтверждением этого выступает единство территории распространения салтовских кремаций в бассейне Северского Донца и территории, которая была занята в предсалтовское время памятниками пеньковского типа в данном регионе. При этом игнорируется тот факт, что на данной территории не зафиксировано ни одного собственно пеньковского кремационного погребения, за исключением семи безинвентарных погребений на Дмитриевском катакомбном могильнике.

Однако в бассейне Северского Донца, севернее Сухогомольшанского могильника, известны ингумационные (сармато-аланского) типа погребения с вещами классического пеньковского облика.

В целом же для пеньковского населения характерны небольшие, редко насчитывающие несколько десятков погребений могильники, даже для центральных районов распространения культуры, не говоря уже об окраинных районах, где пеньковские погребения единичны. При этом славянские кремационные погребения даже в Подунавье, откуда в VI веке осуществлялись набеги славян на пограничные области Византии, не содержат оружия, тогда как именно оружие является визитной карточкой салтовских кремаций. Находки оружия (наконечники копий и стрел) на пеньковских памятниках Днепр-Донецкого междуречья подтверждают сообщения Маврикия о том, что «любой (среди славян и антов) вооружен двумя небольшими копьями». Таким образом, славянские воины VI-VII веков — это пехотинцы. Поэтому трудно предположить, что, войдя в состав Хазарского каганата, славяне вдруг стали конными воинами, мастерски владеющими саблями и топорами-чеканами.

Тем более, что «Повесть временных лет» прямо говорит, что поляне выдали дань хазарам мечами (не кочевническим видом оружия). На славянских памятниках VIII-IX веков в пограничных с Хазарским каганатом районах (волынцевская и роменская культуры) кремационные погребения с оружием неизвестны., хотя находки предметов вооружения на поселениях и в городищах имеются.

В то же время было отмечено, что захоронения могильника Сухая Гомольша в общих чертах и особенно по инвентарю схожи с погребениями по обряду трупосожжения из Прикубанских могильников типа Дюрсо. Их роднит преобладание ямных погребений над урновыми, форма и размеры могильных ям, состав погребального инвентаря, в котором значительное место занимают предметы вооружения (сабли, боевые топоры-чеканы, пиковидные наконечники копий) и конского снаряжения (удила, стремена, кольчатые соединители ремней сбруи), наличие в погребениях складных серпов, больших железных пинцетов, фибул с завитком на конце приемника и фибул-кресал, принадлежностей для костра (котлов, шампуров, вилок для доставания мяса из котла).

При этом инвентарь обоих групп погребений имеет типологическую близость. Так, однотипными в обоих группах являются: пламевидные наконечники копий, некоторые типы наконечников стрел, коньковые шумящие подвески, сережки булавовидной формы, украшенные зернью, железные фибулы. Для обоих групп погребений характерен обряд преднамеренного повреждения оружия, наличие на вещах следов пребывания их в огне погребального костра. Такая близость погребального обряда, инвентарь, направленность этнокультурных контактов (прикамские коньковые подвески) рассматривается рядом исследователей как свидетельство этнического родства населения, которое оставило погребения донецкой и кубано-черноморской групп, что подтверждается общей материальной культурой и одинаковым способом хозяйствования. Все это позволило Г.Е. Афанасьеву предложить искать носителей кремационного обряда салтовского времени Подонья в адыго-абхазской среде.

Эти данные позволяют рассмотреть кремации крупного и хорошо исследованного могильника Сухая Гомольша более детально, на предмет их тождественности кремационным захоронениям Юго-Восточной Европы второй половины I тысячелетия нашей эры.

В разнообразии погребальных традиций, представленных на могильнике, по всей видимости, следует видеть отражение сложной этнокультурной структуры сухогомольшанской общины.

 

* * *

 

 

 * * *

Гаврилов М.И.

 

Думы казака

 

Рыцарь темный

 

стр. 158-159

 

Я рыцарь темный! В сумерках бесстрастных,

Я шел когда-то в поле наугад.

В словах простых, в словах моих понятных,

Мне жизнь моя предстала в стройный ряд.

Я был один! Но, я не сомневался,

Что одолею всех своих врагов.

Что презирал, над кем я насмехался,

Я встретить в битве был всегда готов.

Я шел один! И в сумерках вечерних

Я видел лес, застывший на холме;

Я видел замок, его профиль древний

И все казалось так доступно мне.

Я шел один! Неся позор всех предков,

Свой род спасая дерзостью своей.

И, как порой случается нередко,

В какой-то миг становится видней.

И этот миг решил исход всей битвы,

Заколебались люди в замке том

И все проходы стали мне открыты,

И я вошел в потерянный свой дом.

Я был один! И взгляд мой усмехался,

Я победил, но месть молчала там,

Мой прежний путь в безмолвьи потерялся,

Но, как решу я будущее сам?

Настала ночь! Остался без ответа,

В тиши вопрос неразрешимый мой

И я искал в ночном небе просвета

И, кто-то рядом стал тогда со мной...

- Смотри, луна на небо выплывает

И с ней потух прошедший трудный день,

Смотри вперед, кто в будущем узнает,

Кто и кому сейчас попался в плен.

Смотри и знай! Решают все мгновенья,

Потом труднее повернуть назад

И жалкий миг невольного забвенья,

Так будет трудно позже вспоминать.

Смотри, я здесь таинственная дама,

Что встретить в жизни ты мечтал всегда,

Под сводами воздвигнутого храма,

Хочу остаться я с тобой одна.

Молчала ночь! Уступы гор сплотились,

Меня хотели снова раздавить,

Но знал я, что мечты мои все сбылись

И завтра солнце ярко заблестит...

И я иду, иду вперед поспешно,

Уходят дни, уходят и года,

Но что-то есть, что в мире живет вечно,

Что не умрет, не сгинет никогда.

12.2.1963

* * *

Гаврилов М.И.

 

Думы казака

Атаманский курган

 

стр. 30-33

Зимой я в степи заблудился,

Забылся и путь потерял.

Не знаю, как вдруг очутился

У балки, которой не знал.

Холодное солнце спускалось,

Ночь длинными тенями шла;

Мне времени мало осталось -

Пошел я вдоль балки спеша.

Темней и темней становилось,

Мороз, было слышно, крепчал,

Тревогою сердце забилось,

Терять я терпенье начал.

Куда я иду - сам не знаю,

Все тихо и мертво кругом,

Быть может совсем потеряюсь,

Замерзну в степи я потом.

Не помню, куда я забрался,

Как долго без цели я шел;

Пронзительный ветер поднялся

И снегом в степи он помел.

Устал я, ушли сразу силы,

Прошла дрожь по телу всему

И руки, и ноги остыли;

Куда мне идти - не пойму?

Завыли волки где-то нудно,

Напал на меня сильный страх,

Вперед побежал безрассудно,

Не чуя усталость в ногах.

Но, вдруг, я упал и скатился

В глубокую балку на дно.

Не знаю, как я не разбился,

Мне было, тогда все равно.

Подняться не мог, все болело,

Все силы совсем растерял;

Кровь в жилах моих леденела,

Недвижен, как мертвый, лежал.

Все мысли мои закружились,

Забыться хотелось мне сном,

Зловеще вверху засветились

Глаза у волков огоньком.

Мороз придавил посильнее,

Сильней ветер стал завывать,

А в балке всем телом немея,

Начал будто я замерзать.

Мне снилось, что балкою темной

Идет одинокий старик,

Широкий в плечах и огромный,

Без меры во всем он велик.

Зарос он густой бородою,

Сурово глаза вдаль глядят,

Как будто бы думой одною

Он в жизни своей был занят.

Заметил меня на дне балки,

Подходит с улыбкой ко мне -

Оскалясь, попятились волки,

В морозной растаяли тьме.

- Ты што ж, Казаченок, тут вздумал

В тиши почивать до утра?

Иль черт тебя, видно, попутал?

Замерзнешь, глупыш, навсегда.

Ты чей будешь? А! Ну я знаю,

Забрел ты совсем не туда,

Я часто теперь замечаю,

Случается с вами беда.

Какие вы стали шальные,

Приходится мне вас спасать,

И степи свои вы родные,

Все стали совсем забывать.

Ну што же сынок? Тут беспечно

Всю ночь непривычно лежать,

И дома тебя бесконечно

Все ждет и тревожится мать.

Ты глупый, еще несмышленый,

С годами научишься жить,

Бедой и нуждой наученный,

Еще будешь Дону служить.

Ко мне он склонился тихонько,

Легко, как перо, вверх поднял,

Полою закрыл, как ребенка,

В холодной степи зашагал.

Мелькнули снега мне неясно,

Крутилась и плыла земля,

Мне стало тепло и приятно -

Лишился сознания я…

* * *

- Сынок, да ты что ж, аль не слышишь?

Глаза я начал раскрывать,

А рядом, ко мне наклонившись,

Сидела в слезах моя мать.

- Как мы за тебя все боялись,

Не знали, куда ты пропал.

Вдруг, слышим в окно постучались

И ты на пороге лежал...

Легенду я вспомнил степную,

Далеких татарских веков,

Пошел Папатай-хан войною,

На Дон, покарать казаков.

Навстречу ему из Курмана,

Набрал казаков Атаман

И против всесильного хана,

Повел их на вражеский стан.

Кровавый бой длился до ночи,

Никто не хотел уступать;

Устали, упали без мочи

От битвы бойцы отдыхать.

А ночью, в татарской одежде,

Прошел Атаман до шатра,

Где хан не теряя надежды,

Спокойным сном спал до утра.

Сверкнул острый нож Атамана,

Глаза загорелись огнем,

Послышался хрип смертный хана

И стража проснулась кругом.

Напрасно, как лев отбивался,

От стражи лихой Атаман,

Напрасно с отчаяньем дрался,

Он пал, обессилив от ран.

На утро татары смешались

И стали вразброд уходить,

Донцы вслед за ними погнались,

В степи до конца их разбить.

Победу вся вольница пела,

Остался в степях грозный хан

И там, где нашли его тело

Стоит Папатаев курган.

Своего ж Атамана зарыли

У балки, где ханский был стан.

И все до сих пор не забыли

Большой Атаманский курган.

Гремячую балку все знают,

Пустынна она и дика,

И часто там ночью встречают

Идущего вдаль старика.

И ходит в степи он веками,

Суров и задумчив всегда.

Глядит: может быть с казаками

В ночи приключилась беда.

11.6.1958

 

* * *

 

 

* * *

Б.Х. Бгажноков, В.А.Фоменко, О. Б. Бубенок, А.М. Новичихин

Очерки древней и средневековой истории адыгов

Нальчик, 2016

стр. 105-112

 

Действительно в первой половине X века к западу от Алании располагалась Страна Каса. Об этом пишет хазарский царь Иосиф. Отвечая на письмо Хасдая ибн Шапрута из Кордовы, он сообщает, что на Кавказе существует несколько родственных между собой общностей, «живущих в стране Каса, к западу от алан». Сегодня мы уже точно знаем, что речь идет в данном случае об адыгских или касожских, черкесских общностях. Соответственно страна, которой эти общности дали свое имя – это Каса царя Иосифа, Касахия византийского императора Константина Багрянородного, Касогы древнерусских летописей, Черкесия – историков и бытописателей XIII–XV вв. и последующего времени…

На наш взгляд, здесь открывается большое поле для новых исследований, гипотез, открытий. Интригует сам по себе тот факт, что многие названия, в которых скрыт этноним кас, возникали и сохранялись в Евразии через сотни лет после господства касситов в Вавилоне (с 1600 по 1100-е гг. до н.э). С другой стороны, эти названия обнаруживают далеко от тех мест, где касситы сложились как народ, где громко заявили о себе, как о наследниках и продолжателях шумерской цивилизации и культуры. По мнению чешского ученого Б. Грозни, следы элемента кас в различных частях Евразии могут служить свидетельством «обширных странствований» и активного взаимодействия касситов с другими народами и прежде всего с народами кавказско-переднеазиатского круга.

В самом общем виде вопросы распространения эламо-касситов на евразийском континенте, их воздействия на политическое и этническое развитие различных стран и народов были поставлены еще в 20–50-х годах прошлого века. Высказывалась мысль о возможности внутренней связи касситского языка с хаттским и соответственно с каскским языком, о близости касситов и кашков. А это, как мы понимаем, неизбежно ставит и вопрос о характере взаимодействия касситского языка с иберийско-кавказскими языками, об участии касситов в культурогенезе и этногенезе древних народов Кавказа. Здесь мы сразу наталкиваемся на целый ряд любопытных фактов.

Например, не случайно в лезгинском языке слово кас используется в значении «человек», «мужчина», «муж» и одним из главных персонажей лезгинских сказаний и притч является мифический прародитель кавказцев Касбуба – «дед Кас». То же самое можно сказать и об адыгах. Достаточно сказать, что в X веке, как выясняется, их называли касами. А корневая морфем кас лежит в основе почти всех предшествующих и последующих названий адыгов на Северном Кавказе, начиная с античности, заканчивая нынешним временем: касаг/каскун/каскон/кашак/касог/чаркас/джаркас/ черкес…

В любом случае следует признать, что у истоков этнонимов кас/каскон/ касаг/касог/чаркас/джаркас/черкес на Северном Кавказе лежит, с одной стороны, культурно-языковая близость адыго-черкесов с касситами и каспами, а с другой их родство с хаттами и хаттским племенем касков/ кашков…

Утратив власть в Вавилоне, основная масса касситов отступила на северо-восток, где впоследствии, уже VIII–VII вв. до н.э., вошла в состав Мидии. Как известно, Мидия – государство, состоявшее из разноязычных племен и народов. Общались они между собой на иранском языке. Вместе с тем длительное время функционировали и поддерживались местные языки и культуры, родственные языку и культуре северокавказских племен. Среди этих народов касситы занимали, безусловно, очень важное место. Об этом свидетельствует уже тот факт, что в VII веке в центре Мидии находилась большая колония касситов под названием Кар-Кашши. В 550 г. до н.э. Мидия оказалась во власти персидских царей из династии Ахеменидов. Однако и в составе Ахеменидской державы касситы сохраняли свою самостоятельность, а также, по всей вероятности, свой язык, отличный от иранского и, судя по всему, близкий абхазо-адыгским языкам. Заняв юго-западный берег Каспийского моря, «остатки первоначальных касситов» получили название каспи, которое дали им эламиты. Соответственно местность или страна, населенная каспами, стала известна под названием Каспиана.

Одной из ветвей касситского народа считают и малоазийский хаттский народ касков, обитавший к западу от верховье Ефрата на северо-востоке Анатолии. Также как и касситов касков сближают с касами/касагами Северного Кавказа. Известно, что это был могущественный союз древних племен, сформировавшийся, по-видимому, еще в III тыс. до н.э., в период господства в Анатолии хаттов…

Между тем Страна касков сохраняла статус самостоятельного царства несколько столетий после захвата касситского Вавилона эламитами, а также и после падения хеттской державы, с которой каски находилась в постоянной вражде. Поэтому косвенные данные о длительном пребывании касков и их потомков на юго-восточном побережье Черного моря прочно закрепились в топонимике, антропонимике, этнонимике этих мест. Например, на итальянских морских картах XIII–XVII веков к востоку от Трапезунда отмечен населенный пункт или город Каса/Каска (Quisa/Quixa). Под названием Каса фигурирует этот город и у Ибн-Сины во второй половине XIII века. По всем данным город с таким названием стоял здесь еще во второй половине II тыс. до н.э. – во времена господства касков в северо-восточной Анатолии. В Стране касков здесь был населенный пункт Кассий (Kassiia). А в античное время (по данным римского писателя Юлия Гонория в IV–V веках) в этом районе рядом с горой (горами) Армений располагались Кассийские горы – Cassiuss mons.

По мнению Гр.Капацян, топонимы с элементом кас/каш в Армении уходят своими корнями во II тыс. до н.э., когда в Малой Азии возвысилось и распространилось многочисленное хаттское племя гашга или кашка, близкое к касситам. В древней Малой Армении «этническое древнее имя khas – «касит» отмечено в топонимах области Сюник – Кашаквартал, Кашуния, Каша. Упомянутые в сочинении армянского историка XIII века С. Орбеляна, эти названия могут служить дополнительным свидетельством прямых контактов протоармян с отдельными группами касских племен. Этноним кас сохранился и в топонимах современной Армении. Например, с касками связывают название села Кашах в области Битлиса.

В самой стране Кашка или Каска, расположенной к западу от древней Армении (Ацци-Хайасы), в некоторых географических названиях элемент кас/каш использовался в качестве общей основы: Kasipa, Kasula, Kasimula, Kassu, Kassiia. Корневая морфема kas содержится, кроме того, в названии хаттского бога Kashala, а также в самом этнониме kaska, что по мнению историков свидетельствует о родстве касков и касситов…

И потому корневая морфема кас не случайно входит в состав целого ряда топонимов и этнонимов на Кавказе, в Малой Азии, на юге России. В их числе Б. Грозни, также как Марр и Мещанинов, называет топонимы Кавказ, Каспийское море.

С позиций кассито-северокавказских культурно-языковых связей рассматриваются кроме того и разного рода другие наименования как на Кавказе, так и за его пределами. В список имен с этническим именем кас Б. Грозни включает древнее название первой хеттской столицы – Куссара, обозначение горной системы – Гиндукуш в Афганистане, Пакистане и Индии, современный этноним казак, название «кавказского племени касхов или касогов» и др. Отмечается, что, возможно, именно касоги русских летописей X века были связующим звеном между кашкитами III–II тыс. до н.э. и казаками нашего времени, что вторгшиеся из Вавилона в Египет кишиты оказали влияние на египетский язык и культуру, что по своему происхождению каспийским или касситским народом являются кушаны в Бактрии и северо-западной Индии, что язык народа бурушаски на Гиндукуше находится в родстве как с эламо-касситскими, так и с кавказскими языками.

Можно продолжить этот список и включить в орбиту касского влияния Фракию на берегах Мраморного моря. Там, по сведениям древних писателей, располагалась область Кизик, население которой сохраняло название кизикейцев . Отсюда, надо полагать, распространение среди фракийцев имени Киссей. Известен, в частности, фракийский царь Киссей, отец Гекубы, ставшей женой Приама. При этом, видимо, не случайно язык и обычаи фракийцев обнаруживают ряд общих черт с языком и обычаями кавказцев, прежде всего черкесов…

Например, река Сулак или Койсу в ее верховьях (на территории, занятой даргинцами и лакцами), называлась и называется сейчас древним именем Кас. Ущелье в долине реки Ардон в Осетии носит название Кассарской – Къасарагом, Къасара.

Вероятно (по некоторым данным еще в XIII–XIV вв., как мы увидим), здесь жили касы, акасы или касаги, что является одним из свидетельств их участия в этно- и культурогенезе осетинского народа. Видимо, прежде всего в этногенезе дигорцев, о чем писал В.Н. Абаев и другие исследователи. Этнический термин кас/касп содержит в себе топоним Казбек – название самой большой и заметной после Эльбруса вершины Большого Кавказа.

В древности, в сочинениях Эратосфена и вслед за ним Гиппарха и Страбона эта вершина была отмечена под именем Каспий. Затем, – видимо, лишь в средние века – топоним Каспий был преобразован в Казбек – название, в котором также представлен этноним кас.

Каспийским (то есть связанными с племенем каспиев, с их страной Каспианой и вершиной Каспий) назывался в античный период весь Кавказский хребет. Поэтому нет ничего неожиданного и в том, что в период средневековья в этом качестве используется иногда этнический топоним Черкесские горы. Так же, как и термин Каф-кас (Гора касов), он отражает масштабы распространение касских/черкесских племен на северных склонах Кавказского перешейка…

Следы элемента кас легко угадываются, кроме того, в названиях средневековых святилищ Осетии. – касуты дзуар, а также в названиях связанных с этими святилищами праздников: касутæ, касутæ бон, касуты сабат. Помимо этнического термина кас в основе этих названий лежит древний, по всей видимости, иранский, «топографический» (топонимический) аффикс т (та, ты/да), ассоциирующийся с понятиями места, местности, земли…

В одном словообразовательном ряду с этими обозначениями находятся некоторые современные названия селений Центрального Кавказа: Кашуети (Кашвети) в Верхней Сванетии, Кашети (Кашиете, Кашиети, Кайшет, Кашет) в горной Ингушетии. Они также содержат этнический термин кас и топографический аффикс т. Поэтому нельзя исключать, что и в этом случае названия с элементом кас сохраняются как свидетельство некогда компактного проживания в этих местах касов или черкесов.

Возможно, здесь расположены могильники, могильные сооружения касов или захоронения, произведенные по касскому (черкесскому) погребальному обряду.

Очевидная связь с касами и с осетинскими святилищами касутами обнаруживается в обозначениях чечено-ингушских и балкарских склепов и могильников, ср. – кашун, малх каш, каш, кешене. Наконец, нет сомнений в том, что особое место в списке аналогичных имен занимают абхазо-адыгские названия старинных крепостей и надземных склепов: абх. акашана, абаз. кашана, каб. Кэщана…

Смысловой перевод адыгского кэщанэ сводится, таким образом, к понятиям типа: «касское наследие», «касский след» и т.п. Но возможно и другое толкование – «касское сооружение», «касский дом», с учетом еще и того обстоятельства, что именно так переводится на адыгский язык чеченское обозначение средневековых склепов – кашун.

Что же касается других, в том числе и тюркских аналогов данного слова, включая и кумано-половецкое казана, то это, как видно, заимствование из абхазо-адыгских или иранских языков, а не наоборот, как считалось до сих пор. Можно сослаться в данной связи на персидское слово kasana «дом, украшенный глазурью». Приводимое В.И. Абаевым в качестве первоисточника для северо-кавказских и тюркских названий надгробных сооружений, оно заставляет вспомнить еще раз о том, что этноним касы/касситы восходит к древнеиндийскому языку, в котором kas означает «сверкать, сиять», а kasih – «солнце, свет, сияние, глянец»…

В основе своей это потомки носителей майкопской дольменной, кобанской культур, которые затем, уже в раннем средневековье, объединились в этнополитическое целое под названиями Каскун, Каса, Касак, ал-Каскан, Касахия, Касогдиана, Касогы, ал-Акасара, Джаркасия, Черкесия…

К рубежу VIII– IX вв. относятся сообщения святого Епифания, в которых он упоминает наряду с зихами и Зихией народ под названием касогдиан, а также Сугду горную и равнинную. В данном случае касогдиане и сугды – это, несомненно, различные названия адыгских племен Северного Кавказа и Крыма. Сугдами называли адыгов греки, а касогами – русские. В русских летописях X века касогдиане Епифания всплывают в виде названия касог.

Сообщается о том, что летом 965 года Святослав взял штурмом хазарский г. Саркел (Белая Вежа), а затем победил ясов (алан) и касогов и многих из них привел в Киев на поселение. Как коренное население Таманского полуострова предстают касоги и в летописях, повествующих о борьбе за Тмутаракань в 1022 году русского князя Мстислава и касожского (черкесского) князя Редеди…

* * *

Ссылка на источник

 * * *

Абхазский ученый Рабстан Агрба в научной работе «По следам киммерийцев» описывает их национальный состав и географию походов в кавказской локализации: «При сопоставлении названия рода аграа, проживавшего с древних времен на Северо-Западном Кавказе, в Приазовье, с аналогичными названиями племен в Юго-Восточной Европе (агреи, агрианы), в Закавказье (герры), с географическими названиями, встречающимися в Европе – Греции, Турции, Италии, Германии, Франции, Прибалтике, а также в Азербайджане, Сирии, Египте, становится ясно - этот ареал в совокупности совпадает с военными походами киммерийцев. Установление их родства с приазовскими синдами, предками абхазо-адыгов находит все больше приверженцев.
Киммерийцы – наиболее древний, известный истории народ Северо-Западного Кавказа. Так в определенный исторический период греческие авторы называли всех жителей Северного Причерноморья. Первоначально киммерийский племенной союз обитал в Прикубанье и Крыму. Затем они занимали широкое пространство степей юга Восточной Европы от междуречья Дуная и Днепра до берега Керченского пролива. Около 700 года до н.э произошел распад племенного союза киммерийцев в Северном Причерноморье. Часть из них ушла по Дунайской долине в Западную Европу, где их археологические следы обнаружены в различных местах от Италии и Франции до Северной Европы.
Совершая опустошительные походы в Малую Азию (территория современной Турции) и прорываясь вплоть до побережья Эгейского моря, киммерийцы имели постоянный центр на севере-востоке полуострова. Память о киммерийских походах запечатлелась в малазийской антропонимии.
Первые сведения о киммерийцах появились в начале VIII века до н.э во времена ассирийского царя Саргона II. Согласно Геродота, киммерийцы - древнейшие обитатели Северного Причерноморья, где ему показывали могилы киммерийских царей. В состав киммерийских племен входила и территория Северо-Западного Кавказа. Их продвижением из Причерноморья на запад ученые связывают появление железа в центре Европы.
С конца VIII – начало VII века до н.э конники-киммерийцы играли главную роль в мировой истории войн. Вооруженные луками и стрелами, они вели эффективные бои. В течении последующих ста лет все армии того времени перевооружились этими стрелами. Применяя не неизвестные в мире методы конно-стрелкового боя, они добились больших успехов в своих дальних военных походах…

Античные сочинения содержат утверждения об общности происхождения киммерийцев, кимров (ветви кельтов- нынешних уэльсцов) и кимвров, живших на севере Ютландского полуострова. В ирландских сагах сохранилась версия, что эта группа кельтского населения вышла с территории между Красным (так в сагах называется Черное море) и Каспийским морями, причем это идет это население на запад на протяжении многих поколений берегами Средиземного моря до Испании, а затем переселяется в Ирландию. У норманнов, осевших на севере Франции (в Нормандии) жила версия о том, что их вывел с Дона вождь Ролан во II веке н.э.
Миграция киммерийцев подтверждается не только данными истории, лингвистики, географии, но и антропологическими исследованиями…

Сопоставляя перечисленные факты, можно заключить следующие выводы. Первоначально, топонимы и гидронимы с обще корневой основой «аграа» возникли в западно-кавказском ареале, на месте первоначального проживания абхазо-адыгского этноса, где римский географ Стабон в I веке до н.э указал синдский род агры между Азовским и Черным морями. Ранее, при движении части рода аграа в составе киммерийского племенного союза с Кавказа на запад до Балтики на восток до Египта на новых территориях возникали их родовые названия, что подтверждается совокупностью исторических, лингвистических и географических фактов».

 * * *

На территории современного Новороссийска существовало античное поселение Бата. И вот что по поводу этимологии слова «бата» говорит абхазский ученый Рабстан Агрба в научной работе «Расшифровка библских спатул в новом контексте»: «Слоговое сочетание «бт», несколько раз указанное в библской табличке «Ц», в огласовке «бата» также совпадает с именем персонажа египетской мифологии: Бата – так назывался у древних египтян бог в образе быка. В лексике абхазского языка слово бата имеет тот же смысл и означает буйволенок.

Центр культа Бата в Египте был город Касса, имя которого восходит к названию касситских племен, имеющих кавказское происхождение...

С самого зарождения египетских династий и религии высшей похвалой великим богам в Египте считалось сравнение их с Небесным Быком...

Почитание священных быков восходят к древнейшим временам египетской истории, к началу II династии, оно окончилось лишь в IV веке н. э. в царствование императора Юлиана».